Sing me to sleep

9.8

Антон, конечно, ощущает каждое своё действие, но иногда не понимает, зачем он это делает. Конкретно сейчас было чувство жуткого стыда, потому что его рвало над школьным унитазом. Он выгибался дугой, когда Арсений Сергеевич, сидя рядом, размеренно поглаживал его по спине, а в итоге вообще положил голову ему на поясницу.

-Зачем вы здесь остались? - произнёс Шаст, слегка поворачивая голову. Его вроде как должно отпускать, но этого почему-то не происходило. Алкоголь крепко держал его на коротком поводке, не давая и лишнего шага сделать, - это же отвратительно.. - он кашляет и бьется головой об ободок унитаза. Вроде как все, закончилось. Во рту стоял мерзкий вкус рвоты, который теперь никуда не пропадёт довольно долгое время. Ещё круче, спасибо.

-Если бы мне было противно, я бы тут же ушёл, - с сочувствием отвечает ему Арсений Сергеевич, поднимая голову с его поясницы. И правильно, потому что парень, прогибаясь в спине, спускает воду и пытается подняться на ноги. В этом ему помогает учитель, придерживая за талию, а потом почти волочит к раковинам, потому что Шаст попытался сделать туда шаги самостоятельно, но как-то без результата.
Антон умывается, полощет рот, сплевывает в воду и смотрит на себя в зеркало. Все какое-то расплывчатое, но своё состояние ужратого в хлам мудака видно прекрасно, к сожалению. Парень падает учителю на грудь с тяжёлым вздохом, потому что ноги с судорогой подвернулись, и Арсений быстрым движением берет его на руки. Так всем будет проще, потому что юноша вряд ли спустится по лестнице сам.
Остальное для Шастуна было все как в тумане. Его куда-то несли, Арсений с кем-то говорил, а после стало тепло, и запахло клубничным освежителем для воздуха. Значит, они уже в машине. Кстати, мужчина специально приобрёл его, зная, что ученику очень нравится как и клубничный вкус, так и запах.
Дома Арсений помог ему переодеться, сняв одежду, частично пропахшую перегаром. От тёплого душа Антон пытался сбежать, колбасясь туда-сюда по скользкой кафельной ванной, но настойчивый душ и рука не пропали, а только будто удвоились. Ладно, парень был благодарен за то, что его хотя бы не кипятком в чувство приводят.
Через некоторое время и достаточно большое количество перемещений в пространстве, плеч Антона коснулась уже знакомая мягкая ткань, которая снаружи была очень шершавая. Синяя рубашка Арсения. Он вспомнил и надел её на парня.
Самым интересным был весь оставшийся день вместе с ночью. Сначала Шаст пытался буянить, кричать или выражать своё недовольство, а после смеялся со всего, что его окружает. Пьяное сознание слегка прояснилось, и через некоторое время парень вспомнил причину своей пьянки. Он рыдал у Арсения Сергеевича на коленях, очень громко и неистово, пытаясь в этих криках выпустить из себя всю ту боль, что копилась в нем эти месяцы. Позже он даже несильно бил кулаками по его груди, словно по стене, но мужчина все терпел, понимая, что сейчас без этого никак. Уже глубокой ночью Антон всхлипывал на его коленях, пальцами вцепившись в край белой рубашки, а Арсений гладил его по всему, до чего мог дотянуться. Он казался ему сейчас таким беззащитным и маленьким, коего хотелось успокоить, приласкать, чтобы он забыл все эти слёзы.
Когда юноша заснул, прерывисто  и загнанно дыша через нос, Арс аккуратно уложил его на кровать и накрыл одеялом. Он решил лечь рядом с ним, чтобы первое, что он увидит, когда проснётся, будет Арсений Сергеевич. Возможно, ему станет даже не так одиноко и страшно, и учитель готов сейчас отдать все, чтобы он это не почувствовал. Поцеловав его худую кисть, учитель закрыл глаза и осторожно лёг рядом, переплетая их пальцы вместе.