Ничего не изменить... [18+] //Редактируется//

Глава 23. Любовь или дружба [Часть 3] Надо с этим завязывать 🔺

Аврора не вспомнила…

Всё, что было после того, как они уехали с вечеринки, напрочь стёрлось из её памяти.

Но его бы это не тронуло. Не было ничего удивительного в такой забывчивости, учитывая, какую ядерную смесь ей подсунул Тирсов.  

Задело другое — реакция девушки, когда, проснувшись утром и обнаружив себя обнажённой в его кровати, Ро решила, что они переспали, а потом… Расплакалась!

Твою мать! Она расплакалась от одной только мысли о близости с ним!

Даже спустя столько времени Дан помнил ту странную смесь ощущений, что он испытал, глядя на залитое слезами лицо подруги: терпкий коктейль из неверия и растерянности; облегчение, что смог вовремя остановиться, не позволил себе перейти черту; и ещё чего-то… Чего-то тяжёлого, оставляющего неприятный осадок. Дан долго не признавался себе в этом, пряча эмоции за привычной маской пофигизма, но тогда ему стало обидно. Неприятно осознавать, что Аврора испытывает к нему лишь дружеские чувства.

«Ничего не было, Ро. Ты вчера не то чтобы приставать — говорить толком не могла… Мы приехали домой, я помог расстегнуть тебе платье. Ты в курсе, что эти мелкие пуговки хреново расстёгиваются. С ними пришлось нехило повозиться. Это всё. Я спал в гостиной, ты здесь…» — успокоил он тогда расстроенную девушку, чувствуя при этом, как ядовитая горечь разливается на языке, проникает в кровь, отзывается саднящим чувством в душе…

Аврора ему поверила, потому что доверяла или просто не допускала мысли, что между ними может быть что-то большее, чем дружба. Ро ничего не чувствовала к нему. Иные доказательства были не нужны. Её слёз более чем достаточно.

***

— И как ты с утра можешь быть таким бодрым, Дан? Мне так плохо, что хочется умереть, — говорила Ро, укоризненно глядя на друга.

Только ближе к обеду Аврора наконец-то смогла подняться с кровати и спустилась в гостиную. И сейчас сидела на светлом кожаном диване, подобрав под себя ноги, сжимая в подрагивающих пальцах чашку с травяным чаем — третью или четвёртую… Дан сбился со счёта, сколько раз он наливал подруге её любимый напиток.

— Кто-то  просто не знает меры, — раздражённо бросил он, присаживаясь напротив неё за массивный стол из тёмного дерева со своей порцией антипохмельной жидкости, с тем лишь отличием, что от его напитка исходил терпкий аромат свежесваренного кофе. — И не умеет выбирать собутыльников, — добавил он едко. Дан не хотел ей грубить, но обида и горечь будто бы сами изливались желчью в слова, перетекали в язвительный тон.