Зима - 99 го
В своем кабинете белый повесил огромный лист ватмана – плод своих трудов. В центре листа был изображен большой кельтский крест, вокруг него располагались пчела, стилизованный Сатурн с кольцом, буква Ф и женская фигурка рядом с ней.
Схему довершала разветвленная система стрелок, связывающих основные персоны с рисунками автомашины, пачки долларов, пистолета, многоэтажного здания, цветка мака, элемента таблицы Менделеева А1, загородного коттеджа и многого другого. От этих значков, в свою очередь, также отходили стрелки к кружкам с различными инициалами. Рядом со всеми стрелками стояли цифры. Эта паутина указателей и стрелок и была самым главным – Беловскими связями, которые он намеревался передать друзьям.
Пчела с Космосом и т/и с недоуменным любопытством рассматривали Сашины художества.
– Ну и что это значит? – усмехнулся Кос.
– А это значит, что с этого дня заправлять всеми нашими делами будете вы! – огорошил их Саша
Девушка сделала удивлёное лицо и посмотрела на друга.
Не дав друзьям опомниться, Белов принялся за комментарий своей схемы. Разжевывать то, что им и так было известно, Саша не стал. Он сосредоточился только на общих принципах управления и распределения доходов, а потому завершил свою лекцию довольно скоро.
– Значит так, братья, и милая мадам, что касается доли Фила, то она по всей схеме неизменна. Пчел, ты за это дело отвечаешь. Оружие, транспорт, недвижимость… Ну, и Тамаре долю. Разберетесь, в общем, да?
Закончив, Саша склонил голову набок и отстранился от ватмана.
– Красота, а? Прямо Репин, блин!.. – рассмеялся он. – Две ночи подряд рисовал, как дурак.
Пчела подошел к схеме поближе.
– Я хорошо получился… – заметил он.
- милый так ты у меня сам ничего.. - с сарказмом сказала она смотря на мужа.
– Так я ж с натуры, Пчелкин! – усмехнулся Саша. – Кстати, я только сейчас понял, какую махину мы создали.
Пристально разглядывая схему, Пчела с задумчивым видом почесал макушку и вздохнул.
– Красиво – это да, – согласился он. – Только теперь все заново раскидывать нужно?
– Ну так… – развел руками Белов. – Глаза боятся, руки делают…
