Race To My Dream | Charles Leclerc

XXIX. Громкие мысли

Нет ничего страшнее на свете, чем остаться наедине со своими мыслями, когда тебе очень плохо. (Мигель Унамуно)

— Саммер, ты слышишь меня? — голос Шарля по телефону звучал тихо.

— Я не хочу сейчас разговаривать о тебе и Шерил, — ответила Саммер, глядя на безжизненную орхидею, стоявшую на окне.

Уоллен совершенно забыла о несчастном цветке, который подарили ей бывшие коллеги на прошлый день рождения. Белые листья засохли, лишённые влаги, хотя растение всё ещё можно было спасти, в отличие от старой и не такой уж доброй дружбы.

— Поверь мне, ты — единственная девушка, которую я хочу целовать, и...

— Поговорим позже, — снова прервала его Уоллен.

— Нам нужно об этом поговорить сейчас!

— Тебе, не нам. Мне хочется сперва подумать обо всём.

— Саммер, ты сказала, что любишь меня. Разве ты смогла бы полюбить человека, который поступил бы так с тобой? Я не предавал, милая.

— Сказала, да. Жаль, что выбрала для этого неудачный день.

Закончив последнюю фразу, Уоллен сбросила вызов и выключила уведомления. Она ничего не могла с собой поделать, ещё немного — и он услышал бы, как плачет её душа. Слушать его оправдания по телефону так же нелепо, как и вести стратегию гонки из бара напротив трассы.

Орхидее, как и уверенности в своей непоколебимости, пришёл конец. Саммер снова запуталась и разучилась жить, в очередной раз загнала себя в угол, из которого не могла выбраться. Она не доверяла людям, они постоянно её подводили. Так стоило ли сейчас что-то менять? Намного проще остановиться, спрятаться за маской равнодушия, притвориться, что пустяки вроде провокаций Шерил совершенно не задели гордость. Сделать вид, что «люблю» просто пришлось к слову, что-то вроде «удачи в гонке», но на другом языке. Пока не стало окончательно поздно, разорвать отношения, в которых никогда не будет всё слишком гладко и просто.

Только что делать с глупым влюблённым сердцем? Там прочно обосновался Шарль, отказаться от него не значит жить без него.

Полчаса, на которые уходил Ландо, прошли слишком незаметно, но вернулся он вовремя для того, чтобы обнаружить Саммер сидящей на полу возле дивана. Её колени были поджаты к груди, а руки крепко обнимали ноги, она закрылась от внешнего мира и позволила тревожности взять контроль над разумом. После расставания с Алексом панические атаки были нередкими, но с постепенной адаптацией на новом месте Уоллен становилось легче. Леклер исцелил её, сам того не зная, жаль эффект оказался недолговечным. Доктор имел сильную власть над своим пациентом.