Записи Бессмысленных Поисков

53.Конюшня

Пребывая в еще большем замешательстве, Си Ши продолжала наблюдать за событиями, протекающими перед ней. Она видела, как глаза Бога Бедствий вновь загорелись ярко-алым, но на этот раз смотрели совсем не на неё, а на собственное отражение. И, хоть зеркало не было большим, его хватало для небольшого обзора людям, смотрящим в него.

Только сейчас она начала осмысливать истинное значение слов, сказанных Богом Бедствий про то, что ей лучше забыть всё, что он наговорил только что. Си Ши на самом деле должна была об этом забыть, но почему-то на ней это не сработало. Но если предположить, что когда-то в детстве и ей стёрли воспоминания, то и сейчас это должно сработать.

Не сказать, что молодая правительница впервые видела сцены любви, однако это всё ещё было неловко. Перед ней без стеснения целовались боги. Один из них точно не испытывал никаких угрызений совести или же стыд. Видимо, тот его вопрос был только ради приличия.

Понимая, что Лей не в себе, девушка не могла судить о его мнении и состоянии: всё, что она видела сейчас в нём, — это удовлетворение, украшенное широкой усмешкой. Ему явно приносило немало удовольствия наблюдать за действиями Бога Войны в зеркале, хотя и видно было лишь то, как тот покрывал светлую кожу шеи бледными губами, после которых оставался такой же отчетливый след.

Закончив вмешательство в сознании, «другой Лей», как его прозвала для себя императрица, закрыл глаза. Согласно роли ей стоило делать вид, что она только вошла и увидела ошеломительную картину. Хорошо, даже притворяться не было нужды: она и так не знала, что и думать об всём этом.

Когда Бог Бедствий вновь открыл глаза, след «другого Лея» исчез, вернув владельцу настоящий цвет глаз, а также его холодность с жестокой твёрдостью.

Оттолкнув от себя Вэньяна, Лей моментально прикрыл тот участок кожи, где ещё ощущался жар чужих губ, и почувствовал вместе с этим бешеный стук своего пульса.

— Я, конечно, называю тебя Вороном, но не забывай — ты не животное. Я взял тебя с собой не для того, чтобы ты распускал руки, — заметив постороннего человека, он добавил, хотя собирался замолчать: — Особенно перед императрицей.

— Изначально её здесь не было. Я не виноват, что ты одним своим существованием дразнишь меня так, что я не могу сдерживаться.