Эрнесто Гевара. Дневник мотоциклиста

Разные разности

Баржа, которая везла мотоцикл, сильно протекала. Мысли мои были в разброде, по­ка я ритмично склонялся над помпой, отка­чивавшей всякую муть. Возвращавшийся из Пеульи врач, плывший на катере, предназ­наченном для перевозки пассажиров через Эсмеральду, перешел на этот плавучий гроб, тащивший его на буксире, где мы оплачи­вали собственный переезд и перевозку «Бо­гатыря», трудясь не покладая рук. Странное выражение появилось у него на лице, когда он увидел нас, полуголых и с ног до головы покрытых маслянистой грязью.

Тут же мы познакомились с несколькими врачами, путешествующими в здешних кра­ях, и прочли им несколько впечатляющих лекций по лепрологии, которые привели наших коллег по ту сторону Анд в полное восхищение, поскольку они не считали про­казу серьезной проблемой — настолько, что всерьез не знали о страшном обезображи­вании лица, и клялись, что никогда в жиз­ни не видели ни одного прокаженного. Нам рассказали о далеком лепрозории на остро­ве Пасхи, где обитало всего несколько боль­ных, но при этом принялись дружно убеж­дать нас в том, что сам остров великолепен, а мы в ответ тут же принялись сочинять о знаменитом острове разные небылицы. Со всей обходительностью один из врачей пред­ложил нам все необходимое, имея в виду «интересное путешествие, которое мы совер­шаем», но в те счастливые дни на юге Чили желудки наши были еще полны, а лица не успели загореть, так что мы попросили у не­го только рекомендательное письмо, чтобы встретиться с президентом Общества дру­зей острова Пасхи, которое находилось там же, в Вальпараисо, где жили врачи; конеч­но, они пришли в восторг и засыпали нас ре­комендациями.

Наше плавание закончилось в Петроуэ, где мы со всеми попрощались, но перед этим пришлось попозировать чернокожим бра­зильским девчушкам, которые включили нас в свою коллекцию воспоминаний о чи­лийском юге, и парочке натуралистов из бог весть какой европейской страны, которые церемонно взяли наши адреса, обещая при­слать фотографии. Одному из жителей де­ревушки потребовалось отвезти кабанчика в Осорно, куда направлялись и мы, и он предложил это дело мне. Пока Альберто ли­хорадочно объяснял мне что-то касательно механизма переключения передач, я с по­добающей важностью готовился к исполне­нию поручения. Мы выехали, и я, как в мультфильме, начал подпрыгивать позади сидевшего за рулем Альберто. Каждый по­ворот превращался в пытку: тормоз, сцепле­ние, первая передача, вторая, ма-а-а-ма! До­рога пролегала среди дивного пейзажа, окру­жавшего озеро Осорно, с вулканом под тем же названием, который высился над озером, как часовой, но у меня не было ни времени, ни желания обсуждать красоты природы. Тем не менее единственным пострадавшим оказался кабанчик, на спуске припустивший во всю прыть впереди машины, не имея ни малейшего представления о тормозах и пе­реключении передач.

Мы приехали в Осорно, заплатили налоги в Осорно и уехали из Осорно; неукоснитель­но держа курс на север, мы ехали теперь в окружении радовавших глаз чилийских по­лей и пастбищ, аккуратно размежеванных, использованных до последнего клочка и та­ких не похожих на наши бесплодные южные пустоши. Нас повсюду встречали необычай­но любезные люди. Наконец в воскресенье мы прибыли в порт Вальдивия. Бродя по го­роду, мы заглянули в редакцию газеты «Коррео де Вальдивия», где у нас очень любез­но взяли интервью. Вальдивия праздновала свое четырехсотлетие, и мы посвятили свой пробег памяти великого конкистадора, чье имя носит город. В редакции нас заставили написать письмо Молинасу Луко, мэру Валь­параисо, с просьбой сделать значительные денежные пожертвования в пользу жителей острова Пасхи.

В порту, битком набитом товарами, мно­гие из которых казались нам странными, на рынке, где тоже продавались продукты, не похожие на наши, в деревянных домиках чилийских деревушек и особенно в орудиях труда, которыми пользовались чилийские крестьяне, уже ощущалось нечто абсолютно отличное от нашего, аргентинского, нечто типично американское, непроницаемое для экзотики, отличавшей нашу пампу, — воз­можно потому, что англосаксонская иммиг­рация в Чили не смешалась с местным на­селением и аборигенам удалось сохранить первозданную чистоту, практически утра­ченную на нашей земле.

Но, несмотря на все отличия в обычаях, нравах и идиоматических оборотах, которые делают нас не похожими на нашего строй­ного соседа по ту сторону Анд, существу­ет восклицание, похоже, интернациональ­ное — «подайте бедненькому!» — которым сопровождают появление человека вроде меня в, мягко говоря, коротких брюках, что было не веянием моды, а досталось в на­следство от щедрого приятеля, носившего меньший размер.

Педро де Вальдивия (ок. 1500—ок. 1554), испанский конкистадор, участвовал в завоевании Перу и Чили.