Эрнесто Гевара. Дневник мотоциклиста

К «пупу земли»

Первый отрезок оказался не очень длин­ным, поскольку шофер высадил нас в Хулиаке, где нам пришлось пересесть на другой грузовик, неизменно держа курс на север. Само собой, мы отправились в комиссари­ат, где нас представил жандарм из Пуно и где встретились с пьяным в стельку сержан­том, который тут же стал нашим закадыч­ным другом и предложил угостить нас. За­казали пиво, и все залпом опустошили свои стаканы, только мой остался нетронутым на столе.

— А ты, аргентинец, что — не пьешь?

— Понимаете, у меня на родине не при­нято пить залпом. Не обижайтесь, но там пьют, только когда закусывают.

— Но че-е-е-е, — прогнусавил сержант, подчеркивая наше звукоподражательное прозвище, — ты бы предупредил.

И, несколько раз хлопнув в ладони, он по­просил принести очень неплохие сэндвичи с сыром, что вполне меня удовлетворило. Но при воспоминании о собственных подвигах жандарма охватила настоящая эйфория, и он принялся рассказывать, какой страх на­водит на всю округу своей изумительной мет­костью, одновременно наводя револьвер на Альберто.

— Слушай, че-е-е-е, давай пари: если ты встанешь в двадцати метрах, а я дам тебе .прикурить от своей пули, с меня пятьдесят солей. — Но Альберто оказался не столь жа­ден, чтобы из-за пятидесяти солей сдви­нуться с места. — Сто солей, че-е-е-е. — Ни­каких признаков интереса.

Когда дело дошло до двухсот солей, туг же выложенных на стол, в глазах у Альберто за­сверкали искорки, но инстинкт самосохране­ния оказался сильнее, и он так и не пошеве­лился. Тогда сержант снял фуражку, отошел и, глядя на нее в зеркало, выпалил. Конечно, фуражка осталась такой же целехонькой, как и раньше, чего не скажешь о стене, и хозяй­ка заведения, рассвирепев, отправилась жа­ловаться в комиссариат.

Через несколько минут заявился офи­цер — выяснить причину скандала — и, от­ведя сержанта в угол, сурово его отчитал; по­сле чего они тут же присоединились к нам, и сержант сказал моему приятелю, для гу­щей понятности сопровождая свои слова разными гримасами и ужимками: «Слушай, аргентинец, а где у тебя ракеты, которые ты пускал?» Альберто сразу почуял в чем дело, и, прикинувшись самой невинностью, отве­тил, что ракеты у него кончились; офицер сделал ему выговор за пиротехнические за­бавы в публичном месте и сказал хозяйке, что инцидент исчерпан, никто тут не стре­лял и он не видит в стене никакой дырки. Хозяйка уже собиралась было просить сер­жанта отодвинуться на несколько сантиме­тров от стены в том месте, где он на нее оперся, но потом, быстро взвесив в уме все «за» и «против», предпочла заткнуться и за­быть об этой истории, зато обрушилась с ру­ганью на нас с Альберто: