Эрнесто Гевара. Дневник мотоциклиста

Дорогой семи озер

Мы решили направиться в Барилоче по маршруту, обозначенному как «семь озер», поскольку ровно столько их окружает доро­гу до въезда в город. И, как всегда, первые километры мотор «Богатыря» работал разме­ренно и спокойно, и нам удалось избежать сколько бы то ни было серьезных техничес­ких неполадок, пока, ввиду надвигавшейся ночи, нам не пришлось прибегнуть к старой уловке—истории о разбитой фаре, — чтобы заночевать в домике дорожного смотрите­ля, тем более что холод этой ночью резко усилился. Видимо, наше присутствие ока­залось столь притягательным, что вскоре заявился еще один посетитель — попросить какое-нибудь одеяло, потому что они с же­ной, расположившиеся на 6epeiy озера, со­вершенно замерзли. Мы выпили мате в ком­пании стоической пары, которая в палатке, со скудным багажом, полностью умещав­шимся в заплечных мешках, жили на бере­гах озер уже бог весть как давно. Из-за этого у нас едва было не выработался комплекс неполноценности.

Мы возобновили путь, огибая озера раз­ной величины, по берегам которых высились девственные леса; природные запахи ласка­ли наши ноздри; тем не менее приходилось сталкиваться с весьма неожиданным и еще менее приятным фактом: за удивительной красоты поворотом вдруг открывался акку­ратный домик, окруженный ухоженным са­диком. Скользящий по окружающему пейза­жу поверхностный взгляд почти перестает воспринимать приевшееся однообразие ок­ружающего, если не проникнется самим ду­хом дикой природы, для чего необходимо пробыть в этих местах несколько дней.

Наконец мы доехали до северной оконеч­ности озера Науэль Уапи и расположились на ночлег на его берегу, довольные и наев­шиеся до отвала жарким. Но как только мы вновь пустились в путь, на заднем колесе обнаружился прокол, поэтому пришлось остановиться и начать борьбу с проколотой камерой: каждый раз, поставив заплату, мы умудрялись проделать дырку в другом месте, пока наконец у нас не кончились заплаты и нам не пришлось ждать ночи там, где мы встретили рассвет. Австрийский фермер, в молодости бывший автогонщиком, раз­рываясь между желанием помочь товари­щам по несчастью и страхом перед хозяй­кой, предоставил нам приют в заброшенном бараке. На своем ломаном языке он расска­зал, что в здешних краях водится чилий­ский тигр.

— А чилийские тигры, они злые! Броса­ются на человека без всякого страха, и гри­ва у них длиннющая и светлая.

Запирая дверь, мы обнаружили, что за­крывается только нижняя часть — как в ло­шадином стойле. В головах у себя я поло­жил револьвер, на случай, если чилийский тигр, чья тень витала у нас перед глазами, вздумает нанести нам неурочный визит по­среди ночи.

Уже светало, когда я проснулся оттого, что кто-то царапается в дверь. Альберто рядом со мной весь обратился в слух. Я сжал руко­ятку револьвера со взведенным курком, чув­ствуя, как пара светящихся глаз в упор смот­рит на меня из тени деревьев. По-кошачьи, распрямившись как пружина, черное мас­сивное тело метнулось вперед, стараясь про­тиснуться в верхнюю часть двери. Что-то инстинктивное, рвущее путы разума, заста­вило меня спустить курок; гром выстрела на мгновение сотряс стены барака, в отверстии появился свет зажженного фонаря, послы­шались отчаянные, обращенные к нам кри­ки, но мы робко притихли, понимая их при­чину, и уже различали оглушительные вопли хозяина дома и истерические рыдания хо­зяйки над трупом Боби — противного, веч­но ощеренного пса.

Альберто поехал в Ангостуру, чтобы все уладить, а мне пришлось, дожидаясь его, про­вести ночь под открытым небом, посколь­ку нельзя было просить приюта в доме, для обитателей которого мы были убийцами. В конце концов приют предоставил мне до­рожный обходчик, и я устроился на откры­той кухне рядом с мотоциклом и приятелем обходчика. В полночь я услышал шум дождя и встал, чтобы прикрыть мотоцикл брезен­том, но перед этим, раздраженный колючей подушкой, решил включить зажигание, про­изводя выхлопы, и тут мой товарищ по ком­нате проснулся, вскинулся, но, так ничего и не поняв, снова затих. Я угадывал очертания его тела, застывшего под одеялами, руку, сжимавшую нож, и почти неслышное дыха­ние. Учитывая опыт прошлой ночи, я решил не спать, боясь получить удар ножом, если только навязчивые миражи не были харак­терной особенностью здешних мест.

Вечером следующего дня мы прибыли в Сан-Карлос-де-Барилоче и устроились в по­мещении Национальной жандармерии, ожи­дая, пока баржа «Скромная Победа» не отбу­дет к чилийской границе.