Эрнесто Гевара. Дневник мотоциклиста

На задворках

То, что некогда было пышной столицей империи инков на протяжении многих ве­ков, сохранило — просто по инерции—при­сущий ему блеск. Новые люди бахвалились ее богатствами, но сами они оставались те­ми же самыми и в итоге не только сохрани­лись, но и приумножились за счет эксплуа­тации золотых и серебряных рудников, только теперь Куско уже не был «пупом зем­ли», а скорее безымянной точкой на ее пе­риферии, и сокровища уплывали в новую метрополию по ту сторону моря, чтобы при­давать пышность другому императорскому двору; индейцы не обрабатывали бесплод­ную землю с прежним усердием, и конкис­тадоры тоже не собирались привязывать се­бя к земле, в поте лица борясь за хлеб на­сущный, а предпочитали сколачивать себе состояние в героических походах или про­стым грабежом. Мало-помалу затерянный в горах Куско стал чахнуть, перешел на вто­рые роли, между тем как его новая сопер­ница, Лима, используя посреднические ка­питалы, процветала на берегу Тихого океана. В результате этих перемен, не отмеченных никаким катаклизмом, блистательная сто­лица инков стала тем, чем она является сей­час, — реликвией ушедших эпох. В послед­нее время то тут, то там вырастают совре­менные здания, контрастируя с общей застройкой, но все памятники колониаль­ного времени сохраняются в неприкосно­венности.

Собор размещается в самом центре го­рода; мощное здание напоминает об эпохе, которая видела в нем скорее крепость, неже­ли храм. Внутри — блестящая мишура, от­ражение его былого величия; большие по­лотна, расположенные на боковых стенах, не сопоставимые по художественной ценно­сти с прочими богатствами, тем не менее не контрастируют с ними, и выходящий из во­ды святой Христофор, на мой взгляд, произ­ведение достаточно высокого уровня. Зем­летрясение и здесь явило свою ярость: рамы картин сломаны, а сами холсты покрылись сетью трещин. Позолоченные рамы забавно смотрятся на фоне таких же позолоченных дверей переносных алтарей, снятых с петель и как бы обнаживших старческие язвы. Зо­лото не обладает неброским достоинством серебра, которое, старясь, обретает новое очарование, поэтому украшения боковых стен кажутся дешевой мазней. Действитель­но художественного уровня достигают хоры из резного дерева, сработанные индейски­ми умельцами или метисами, привнесшими в убранство католического храма частицу загадочной души обитателей Анд, воплотив­шейся в кедровой древесине, представляю­щей сонм католических святых.

Одна из жемчужин Куско, заслуженно посещаемая всеми туристами, — кафедра базилики святого Бласа, где кроме нее нет ничего примечательного, однако одной ее с лихвой хватает, чтобы вызвать восхище­ние — например, тонкой резьбой, напоми­нающей хоры собора, слиянием духа двух полярно противоположных, но едва ли не дополняющих друг друга рас. Весь город, по сути, огромный музей: не только церк­ви — каждый дом служит напоминанием об ушедшей эпохе.

Разумеется, не все постройки равноцен­ны. Но сейчас, находясь так далеко оттуда, перед этими поблекшими выжимками моих былых переживаний, я не смог бы сказать, что именно произвело на меня наибольшее впечатление. Среди бесконечного потока церквей мне вспоминается жалобный облик Вифлеемской часовни, которая с двумя сво­ими колокольнями, разрушенными земле­трясением, похожа на четвертованное жи­вотное на вершине холма, где она располо­жена.

Но на самом деле, подвергая произведе­ния искусстватщательному анализу, пони­маешь, что очень немногие способны его вы- держать; вКуско не надо идти смотреть на то или иное произведение—весь город в целомпроизводит умиротворяющее, хотя иногда и немного тревожное, впечатление мертвойцивилизации.