Мистер Грей младший III | Мистер Марсель Грей

possibly

Марсель

     Этот кошмар не выходит у меня из головы, как бы я не пытался избавиться от него: Кэтрин ломает дрожь, она сдавленно произносит моё имя, её глаза — смотрят, но не видят. И кровь, очень много крови, истекающей из-под неё на белые стерильные простыни, по её ногам.

     Сначала я ничего не понимал и не осознавал, я просто испугался. Когда она отключилась, волна паники нахлынула на меня. Врач и отец Кэтрин вбежали в палату: не знаю, как они поняли, что случилось что-то страшное. Наверное, я кричал.

В то время мой мозг молил о помощи все силы: всевышние и материальные. Я был уверен раньше, что никто не сможет разрушить этот момент... Наш момент. Счастливый и переполненный надеждой на новую жизнь, которую я впервые, как никогда, был готов разделить с ней. Но моя судьба решила иначе, ещё раз бросив меня лбом оземь.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я перестал проклинать себя, но в тот момент, когда сознание вернулось ко мне, я хотел, чтобы оно исчезло.

Кэтрин пришлось реанимировать.

Кровотечение было сложно остановить, потеря крови вышла немалой: к счастью, за время нашего разговора с Кэтрин Феликс никуда не делся... у них одна группа крови. Я был зол, что родился не с той, которая подошла бы Кэт, но её нужно было спасать и я, скрипя зубами, наблюдал за тем, как он помогает моей девушке.

Врач посоветовал Гленну Риду уехать домой, он долго противился. Но, спустя некоторое время, убедившись в моих словах о том, что я всё держу под чётким контролем, позволил моему водителю увезти его домой.

Феликс уехал следующим: он еле держался на ногах. У него не было сил даже выслушать моей благодарности. Грёбанный слабак.

Блять. Я не должен так думать, но меня дико раздражает, что он сейчас был ей полезен, в то время, как я ждал.

Просто ждал, когда откроют причину кровотечения и её ужасного состояния. Не то, что откроют, а подтвердят. Я догадывался. И то, что доктор Марсден молчал, не подтверждая терзающих меня мыслей, сводило меня с ума.

    В моей голове проплывали картинки с маленькими мальчиками и девочками. У них глаза Кэтрин, в них — искренность, любовь к жизни, вера в добро и людей. Мысль о том, что была потеряна часть нас, была ясна мне, я понимал, но... не осознавал. Моя боль, все мои мысли сбились в один тугой жгут, и я боялся шевелиться. Казалось, если я сделаю хоть одно-единственное движение, вся боль выплеснется из меня наружу.