Ничто не длится вечно

глава 42

Как-то на съемках в перерыве они оба сидели рядом и скучали. Тимми пытался поиграть в игру, но она постоянно подвисала, а Джонни лазил в инстаграме. В очередной раз перезагружаясь, Тимми обратил внимание на время.

- О! смотри, 520! — толкнул он Джонни.

Тот мельком глянул на экран и усмехнулся:

- По-моему, это просто 17 часов 20 минут.

- Думай как хочешь, - фыркнул Тимми. — А я думаю — я люблю тебя.

Тут же он сообразил, что сморозил, и улыбка сползла с его лица. Джонни тоже замолчал, прикрыл глаза и прислонился головой к стене, как обычно прячась в себя. Но Тимми ощущал бедром, как он нервно потряхивает ногой.

Изо всех сил сдерживая глупую счастливую улыбку, Тимми вышел из-за стола и скрылся в туалете. Он поплескал себе в лицо холодной водой и посмотрел в зеркало. Бессонная ночь давала о себе знать бледностью и синяками под глазами, но сами глаза сияли совершенно неуместной радостью. Чего я так расцвел? — укорил себя Тимми. Он ведь и так знал, что Джонни его любит. Знал. Просто был обижен и зол, на то, что Джонни бросил его, сбежал даже не выслушав. Это и сейчас бесило. Ладно, за пост в Вейбо, за этот поступок, Тимми был готов частично простить его, но только частично! Для полной реабилитации одного поста было мало. Придя к такому решению, Тимми посмотрел на свое самодовольное отражение, усмехнулся и вернулся обратно к столу.

Теперь, глядя в зеркало заднего вида на знакомое мото-такси, Тимми не сомневался, что тот парень в кепке — это Джонни. Он жадно пытался рассмотреть что-то кроме крепкого плеча, обтянутого джинсовкой. Мотоцикл лавировал между автомобилями то и дело скрываясь из поля зрения. И каждый раз Тимми думал, а вдруг он ошибся, это какой-то посторонний мужик, и больше он его не увидит. Но вот снова в просвете между глянцевыми боками машин мелькала неоново-зеленая майка таксиста, и Тимми облегченно выдыхал.

На пляже, в крепости Форталеза-ду-Монте и в крепости Гуя, в толпе зевак, собирающихся поглазеть на айдола Тимми Сюй, маячила высокая фигура Джонни. Он снял всю свою маскировку, очки, маску, кепку. Отросшую челку трепал ветер, а сам Джонни неотрывно смотрел на Тимми. Сохранять невозмутимое равнодушное лицо было неимоверно трудно. Еще труднее было держаться, когда хотелось про все забыть, на всех наплевать. И оказаться в объятьях Джонни, и сжать его в своих объятьях, зарыться пальцами в волосы и поцеловать его так глубоко, чтобы у него ноги подкосились.