Последний мститель: Призраки прошлого.

Море волнуется два.

- Через пару минут выгружаемся, - произнёс Ник. Его интонация стала тверже, словно резвые волны встретили скалу.

Никто не знал, что там будет. Никто не знал, жива ли ещё Алекс. И дождётся ли она их.

Время будто растеряло все свои цифры. На всех налегла особая тень.

- Предбитвенный покой, разделяет с тишиной герой, - напел Аарон. Эту песню когда-то пела его мама, когда он не мог уснуть. Он, каждый раз вспомнила её, когда ему снились кошмары, или, когда кошмары происходили в его реальной жизни. Кэннон мечтал только об одном. О конце войны. Между людьми, нациями, интересами, расами, убеждениями и семьями. Аарон всегда надеялся на справедливость. С рождения, мир приносил ему испытания, с которыми мальчик справлялся. Иногда приходя домой с синяками и котятами, отвоёванными у других мальчишек. Иногда с фингалами. Мать его только ругала, а отец называл рыцарем. Однажды, папа подарил ему небольшой деревянный меч и тогда, Кэннон привязал к рубашке красную ткань, оставшуюся от маминого платья.
Да, жизнь преподносила ему уроки, но Аарон любил учиться. Он слушал и ждал, когда станет старше, чтобы попытаться хоть что-то изменить в этом мире, полном несправедливости.

Аарон был готов сражаться за свою принцессу и победить дракона.

Джули нащупала руку Кэннона и сжала её. Аарон сжал в ответ. Пауэр нервничала. Прежде, она никогда не сражалась с кем-либо, а уж тем более с Гидрой. Девушке вспомнился цирк, куда она ходила вместе с отцом в детстве, когда он был ещё жив. Джули постоянно помогала маме на кухне и в доме, мыла полы, стирала одежду братьев, а взамен получала конфеты, на которые потом покупала у братьев поход в цирк без них. Пауэр нравилось, чтобы её отец был только её и ничей больше. Она прижималась к папе, когда на арену выходил лев и открывал свою большую пасть, полную острых зубов. И тогда, Джули было не страшно. Она знала, что отец рядом и он её защитит. Но, вот она одна. И лев голоден. Сможет ли Пауэр приручить этого зверя?

Только теперь, Джули сама стала львом.

Нойра положила леденец на язык, ощущая приятный мятный вкус. Это придавало Джонсон уверенности, как и чёрная бита, которую она зажала между коленями. Девушка обучалась в Щите, а там учили не задавать вопросов. Двигаться к цели. Не потакать своим чувствам. Быть верным своему делу. Нойра любила задания. Там, твой мозг отключается и можно на время забыть о личных проблемах. Забыть о брате, который постоянно за неё переживает. Не спит по ночам. Джонсон сразу решила, что пойдёт в Щит, хоть её и отговаривали. Она любила этих людей, это место, свою учебу и задания. Выстрел, перезарядка, кувырок. Объект, удар, снова выстрел. Как забавно, в Щите их называли объектами. Или целями. Как кому нравилось больше. Но, самое сложное было в том, чтобы нажать на курок.

А Нойра уже поднесла палец.

Уолтер скрестил руки и смотрел на подсветку внутри Квинжета. Свет его успокаивал. Он сразу вспоминал пшеничное поле и светлячков. Сотни крохотных сигнальных маячков. Купер любил приезжать в деревню к деду. Снимать брезент с красного трактора, бродить по пшеничному полю, надевать ковбойскую шляпу и слушать старые байки у костра. Уолтер любил тишину, и умел различать тишину перед боем и после. Они были разными. Лёгкое дуновение ветерка, слегка колышущего волосы, напряжённая атмосфера, 'А что будет дальше?' - скользящее в мыслях. И общий выдох облегчения, что все закончилось, пересохшее горло и глаза, ищущие кого-то, с кем можно безмолвно разделить время.

Купер был готов к тишине до, и к тишине после.

Джейк закрыл глаза и молился многоликому богу. Вся семья Бардуго была верующая. Джейк ощущал крест под рубашкой и своё тяжёлое дыхание. От отца ему передалось громоздкое тело, от матери, нежная душа. Бардуго психовал, был нетерпелив и порой мог провернуть что-то ужасно странное. Но, за этим скрывалось нечто большее. Джейк очень скучал по своей матери, которую пришлось оставить в другой стране из-за учебы в Щите. Ради будущего, стоило оставить прошлое. Но, Бардуго постоянно писал ей. Он знал, что его мать, к несчастью безграмотна, и все его письма читает отец. А может, он их всех сжигает, как сжёг однажды его любимую игрушку. Деревянного солдата с ружьём на плече.

Джейк хотел сражаться, ради своей мамы, которая все это время ждала сыночка сидя на крыльце.

Ник следил за приборами и датчиками. Олсен уже давно понял, что даже если что-то не умел, то все равно подсознательно знал как все работает. Это передалось ему по наследству. Как передаются боли в суставах перед грозой, поза во сне и особое вздёргивание левой бровью. Ник ещё до школы Щита знал, что ему уготовано судьбой. И он принял это. Правда, сначала взбунтовал, убегал от родителей, за что получал ремнём, записывался на разные кружки, вроде рисования, мечтал полететь в космос и читал разные книги об истории фотографии. Но, потом Ник понял, что от того, что течёт в его крови не отвертеться. Подсознательно Олсен хотел держать оружие в руках, перевоплощаться в других личностей, знать азбуку Морзе. Судьба снова оказалась права.

И сейчас, Ник был готов ей поверить.

- ...в кузнице своей. Шрамы бывших дней... - допел Аарон.

Квинжет приземлился.