whole life on the road.

40

- Настроение: отмечать день рождения в автобусе по дороге из одного города в другой, - Уля залпом допила шампанское из стаканчика. - С праздником меня!

На каждой заправке они выходили фоткаться и пить кофе, не объясняя никак и никому новогоднюю мишуру на шее у Мирона, который, черт знает где, ее нашел в середине июня. Такова жизнь команды артистов и их самих: вся жизнь в пути, абсолютно все события происходят на четырех колесах вэна где-то между городами; они редко поздравляют близких с праздниками лично - только по телефону и очень быстро, не слушая тысячу и один вопрос в ответ, потому что у них просто нет времени.

- Мне опять тормозить у заправки?

- Нет, едем дальше, - крикнула Власова, завалившись в кресло рядом с Федоровым. - А завтра концерт, ребята, а мы в говно.

- Когда нам это мешало выступать? - ответил Ваня. - Правильно, никогда.

- Ну, это у тебя под маской нихуя незаметно, а у всех остальных очень даже.

- Мы твои патчи возьмём.

- А кто вам их даст?

Мирон приобнял ее за плечо, уткнувшись носом в волосы - уже даже никому не нужны были подтверждения, что что-то между ними есть, по крайней мере, с его стороны, потому что Уля при всех относилась к нему, как обычно - только за закрытой дверью позволяла себе повиснуть у него на шее и расплакаться от усталости на груди, зная, что ее погладят по голове и споют колыбельную.

- А кто у тебя спросит?

- Я на вас злого Оксимирона натравлю, - ответила Ульяна. - Вы на него так не смотрите, он в гневе страшнее, чем вы можете представить.

А если ему еще налить, то это вовсе машина для убийств, которая видит цель и не видит препятствий для ее уничтожения - никто ведь не знает, что происходит в баре на Лиговском, когда все зеваки выключают камеры или просто не успевают заснять сенсацию; Федоров не то, что бы умел технично драться и всегда выигрывал - по ебалу, бывало, тоже получал очень сильно - он, хотя бы, пытался, действовал по принципу Наполеона: ввязывался в бой, а разбирался уже по ходу дела.

- Да мы видели несколько раз, - рассмеялась Женя.

- Вы видели демо-версию, - заметила Власова, взяв его за руку. - Поспишь?

- Пока не хочу, - тихо ответил Мирон, кивнув.

На ней уже были те самые сережки, которые он провозил с собой по половине Европы, чтобы подарить только сейчас, потому что появился повод, хотя, Федоров именно сейчас понял, что ожидание было абсолютно не нужным - Уля светилась бы от счастья в любой день. Мирон видел в ней весь свой мир, которой раньше нельзя было уместить даже на огромном листе бумаги - он резко вместился в бесконечные глаза девушки рядом: все противоречия и метафоры, все демоны и сомнения разом растворились в темных прожилках и теплом шоколаде, не выдержали сладости и сдались без последнего боя. Как и он сам.

- Захочешь - ложись, тебе нужно выспаться, хорошо?

- Ты ему, как мамочка, - сказал Ваня.

- Завидуй молча, - Власова улыбнулась, погладив Федорова по голове. - Вон, у тебя Женя есть.

- А у меня есть муж.

- Окей, мохра, конечно, канон, но я тебе Мирона не отдам.

- Я сам к нему не пойду, - пробурчал он. - Он ногами пихается во сне и храпит.

- Ваня, ты зачем оксимирошку выпихиваешь с кровати?

- Пусть скажет спасибо, что не из рэп-игры, - хмыкнул Евстигнеев. - А то возраст уже не тот, чтобы конкурировать с молодыми.

- Хуй ты сдвинешь меня с трона, - фыркнул Мирон. - Я даже в режиме молчания добился большего, чем добрая половина молодых дарований. А когда они выстрелят, я уже буду с детьми возиться.

- А где ты их возьмешь?

- Уль, ты родишь мне детей?

- Тебе? - он кивнул. - Тебе хоть пятерых, - она чмокнула его в губы. - Но только если ты сейчас ляжешь спать, идет?

- Хорошо, - Федоров залез на разложенные сидения, подмяв под себя подушки. - Всем спокойной ночи. Еще раз с днем рождения, сладкая.

- Отдыхай.

- Это то, о чем я думаю? - улыбнулась Муродшоева.

- Да, это то.