whole life on the road.

18

- Я не знаю, что со звуком, я не звукарь, перестань на меня залупаться, - проговорила Ульяна, сидя на на зеркале в гримерке с Мироном. - Я понятия не имею, как это исправить, и негодую, как и ваше высочество Оксимирулькен.

- Блять, хватит уже, - прошипел мужчина, взглянув на неё - только ей было похуй: девушка прекрасно понимала, что здесь сработает метод всех матерей во время истерик любого ребенка под названием "не обращай внимания - само пройдёт".

- Ты ведешь себя, как откровенный ребёнок, - произнесла Власова, спрыгнув с зеркала. - Избалованный, капризный ребенок. Мы все, каждый, пойми это, весьма разочарованы, не делай вид, что тебе хуже всех, ок, да?

Вокруг него мир не вращается, и она всегда пытается ему это напомнить, когда Оксимирон берет борозды правления в свои татуированые ручонки. Ульяна не боится говорить ему об этом, не боится его, не боится быть посланной куда подальше, потому что все уже было: и гнев, и испуг в голубых глазах, и отрицание - девушка помнит это все слишком ярко и довольно тускло, чтобы ее как-то пугали эти факты.

- И, будь добр, держи свои императорские замашки при себе, когда ты с нами, - произнесла Власова, спрятав телефон в задний карман джинс. - Мы - не холопы, это раз, и, поверь, свет клином не сошёлся.

Она уходит, оставляя его одного со своими мыслями и демонами, которые так чётко отражаются в зеркале вместо самого Федорова, что знает имя каждого, помнит наизусть их привычки и любимые блюда и не боится смотреть им в глаза. Всем, кроме одного. Это самый заносчивый, самый наглый, самый сильный, но его главное преимущество - он самостоятельный.

Вроде, этим славится Охра, но нет: у Мирона домашний питомец поинтееснее редких птиц и доморощенных чертей - этот лишь смеется с попыток своего хозяина, хотя, не очень понятно, кто кем управляет, его изгнать. Обуздать пока получается, но не избавиться от него полностью.

- Федоров, там... - начал Ваня. - Ты чего?

- А? - он оторвался от зеркала. - Задумался. Что такое?

- Звук попытались наладить. Что то хуйня, что это, но прогресс есть, - ответил Руд. - У тебя опять эта ебаназия?

Не эта. Другая. У него их много, почти на каждый день недели, если честно; можно написать их на листочках бумаги, вытягивать по очереди - ни одна не повторится: личность же многогранная и загадочная. 

- Нет, все в порядке, - кивнул Мирон.

Помогите мне или скормите меня монстру позади. Не видите? Жаль, тогда он сожрет меня самостоятельно. Мужчина встал, как будто это не он, как будто это все делается на автомате, как будто внутри своего тела уже не Фёдоров. Ульяна стояла перед сценой, махала что-то звукарю и не обращала внимания на то, что выползло на сцену: она знает, она видела, для неё оно ручное.

- Е-е-е...

- Тут вряд ли уже что-то поможет, потому что это максимум, - крикнула девушка на сцену. - Можно любой бит? Спасибо, - Власова залезла к Мирону. - Попробуй читануть.

Она вела себя, как обычно, да и он не отклонялся от рамок нормы - трудно было сказать, что Ульяна отчитывала его в гримерке сорок минут назад, а мужчина наблюдал за своим демоном. Сейчас Федоров сгорбил спину, поднял плечи - девушка подошла к нему, положив ладонь на плечо, и прошептала "выдохни, все в порядке". И он бы с удовольствием ее поцеловал - только смотрит в глаза и просто надеется, что Власова все поймёт - она уходит за сцену, забирая по пути что-то у Жени.

Ульяна не обижалась на него, потому что в этом не было абсолютно никакого смысла: что это изменит, кроме количества ее нервных клеток? Девушка не хватается за голову, не бегает по кругу - методично ходит по нему последние годы своей жизни: заканчивает что-то, начиная новое, спотыкается о воздух, сбивает колени, которые не заживают, что, наверное, и к лучшему.

- Может, вернёшься?

- Ты выключил в себе ребёнка? - спросила Власова, сложив руки на груди, - Если да, то вернусь.

- Ты прекрасно знаешь, что...

- Ты тоже, - перебила его она. - Ты знаешь, что мне твой император нахуй не нужен. Я работаю, Федоров, и я пытаюсь, поэтому, пожалуйста, засунь себе в жопу своё раздражение, хорошо?

- А ты что сейчас делаешь?

- Я вышла на улицу успокоиться, поэтому либо уйди, либо молчи, ладно? - ответила Ульяна. - Мне тоже тяжело, я тоже человек. Пойми это, прошу.

- Хорошо, потом зайди только, - кивнул мужчина.

А куда она денется? Конечно, зайдет.