whole life on the road.

12

- Я сегодня в зале, - проговорила Ульяна, - Так старайтесь, ребят. Ваш главный и самый строгий критик сегодня будет зажигать с остальными на танцполе.

- Ой, блять, потом же зайдет и будет "ты забыл слова, ты корявый, ты жид, ты мне просто не нравишься".

- Федоров, сразу иди на хуй к своему парню. Писать раздельно, - кивнула девушка. - Думаю, ты понял намек.

Любимая шутка про него и Ваню звучала так часто, что уже должна была начать либо бесить, либо восприниматься, как реальность - к счастью, ни того, ни того все еще не произошло, поэтому Власова вышла из гримерки, направляясь в зал. Она так делала во многих турах: стояла в конце, смотрела на сцену иногда с улыбкой, иногда со слезами на глазах и где-то в глубине души гордилась Мироном. Так исторически сложилось, что Ульяна могла ему легко сказать, что он - умничка, что он - чудо и так далее, но никогда - что гордится им. Даже пьяная в хлам. Всегда думала, будто ему это не очень-то и важно, пока мужчина искал ее глазами в толпе со своим ужасным зрением, путал строчки и слова, сбивался - зато когда находил, удивительно быстро успокаивался, ведь самый важный человек смотрит на него.

Федорову, порой, и стадионы не нужны с клубами - лишь бы девушка тихо напевала "не щади меня, сними с меня хитиновый покров" по вечерам перед запотевшим зеркалом в ванной, надеясь, что ее никто не услышит, ведь Мирон этого не любит. Бесится, когда слышит свои же цитаты, просит выключить треки, не очень понимает, почему Власова таскает его мерч не с невзрачным принтом, а с огромным рисунком на такого же размера футболке.
   "Я - оксидрочер, и мне не зашквар".
Она когда-то сказала это в ответ на вопрос о выборе образа на какой-то вечер, и, хуй с ним, что это не так - ей все равно: надела то, что первое попалось под руку, да и сразу понятно, с кем пришла, и от кого можно получить по ебалу.

- А можно...

- Нельзя, - ответила Ульяна. - Простите, ребят, я не фотографируюсь сегодня.

- Почему?

- Потому что я, как и вы, пришла посмотреть на концерт, а не фоткаться с вами. Буду выходить на улицу вместе с Миро - тогда без проблем, но сейчас представьте, что вы в душе не ебете, кто я такая.

Мир, Миро и очень редко Мирон. Ульяна уже привыкла его так называть, поэтому иногда в разговоре с абсолютно незнакомыми ей людьми проскакивало такое упоминание. Девушка отошла в темный угол и, отказавшись от фоток с еще несколькими людьми, глубоко вдохнула. У нее был страх перед толпой, перед большим скоплением людей, Власова не прятала этот скелет в шкаф, никогда не отрицала этого, тяжеловато переносила такие вот мероприятия в одиночку.

- Е-е-е, Варшава, - послышалось из динамиков. - Все хорошо с микро, Андрей. Наушники тоже окей. Простите, некоторые технические вопросы.

Она улыбнулась, примерно представляя, как Федоров прыгает за кулисами, рвется на сцену, потому что ему хочется уже поднять все ободранные в баттлах перья самого важного петуха в этой шалаве, по которым после Ульяна проведет бархатной ладошкой и тихо скажет "разъебал". Ей отнюдь не трудно сказать, где есть какие-то проблемы, указать на погрешности, если что-то заметно, но даже с этим Мир останется для лучшим.

- Да выпусти ты уже меня!

- Микрофон выключи, Яныч, - пробурчал где-то на фоне Ваня.

- Dario, where аre you? We're waiting for you.

Как всегда. Вообще ничего нового для их туров: кто-то где-то пропал, Мирон не умеет нажимать на красную кнопочку, Руд бурчит, а Женя закатывает глаза и мысленно бьется головой о стенку, а Власова почему-то вспоминает, как совсем зеленым разнорабочим помогала Федорову переодеваться в Ледовом и Олимпийском, бегала за сценой с водой и рацией, а потом уснула по дороге домой в такси с полупьяным мужчиной.

- Выходи уже, заебал! - крикнула Ульяна во все горло.

- Меня не пускают!

- Господи, иди уже, не беси только, - вздохнула Муродшоева, увидев в конце коридора Порчи. - Hurry up!

Наверное, они действительно были даже чем-то большим, чем семьей, чем командой - по крайней мере, у Мирона с Власовой точно было нечто подобное, и это не любовь к общему делу или стремление к одному конечному результату.

- Так, вы еще минут пять попяльтесь, как мы тут ходим из стороны в сторону, - проговорил мужчина, вытягивая из-за кулис упаковку с водой. - Все, я готов.

- Ты готов еще с гримерки, - произнес Ваня, когда Федоров отключил микрофон. - Может, хоть ты объяснишь, что за хуйня происходит?

- В плане? Что не так?

- Уля. Нет, не смотри на меня так, будто сейчас скажешь "ой, да ты ревнуешь": даже если так, что за хрень у вас творится?

- Обычные чуть больше, чем дружеские отношения, - пожал плечами он. - Ну, она со мной достаточно работает, чтобы я к ней так относился. В чем траблы, я понять не могу?

- Слишком складно вы говорите. И что странно, одинаково, - усмехнулся Руд. - Придумывали вместе?

- Писали дольше, чем я рожал Горгород, - кивнул Мирон. - Если это все, мы начинаем.

- Все.

- Добрый вечерочек, Варшава!