「охотница на змей」

глава 40. Любовь и змеи.

Откинув голову на спинку самолетного кресла, Саске закрыл глаза. Воздушное судно следовало по маршруту Хьюстон-Токио: этот перелет являлся финальным отрезком их непростой дороги домой из перуанской экспедиции. В салоне стоял тихий час — окна были закрыты, свет погашен, а вокруг раздавался убаюкивающий шум двигателя. Впереди предстоял длительный полет над бескрайними водами Тихого океана, во время которого имелась возможность хорошо выспаться и отдохнуть, что Саске и намеревался сделать. Чувствуя лёгкий груз справа, он улыбался: на его плече спала Сакура.
В жизни Саске неоднократно происходили события разных масштабов и оттенков, выполняющие роль разделительной полосы на «до» и «после». Одни из них были драматичными и разрушительными, к которым относилась потеря родителей, другие — жизнеутверждающими и полными светлых надежд, например, поступление в университет, где он стал заниматься наукой в лаборатории Орочимару.

То, что произошло с Саске в экспедиции, вне всякого сомнения можно было охарактеризовать как событие, перевернувшее жизнь с ног на голову в самом ярком и удивительном смысле этого слова.

Период начала первых отношений являлся уникальным и волнительным сам по себе, а в обстановке южноамериканских тропиков приобретал дополнительную окраску. Подобная закономерность работала и в обратную сторону: впечатления от поездки и исследований в джунглях многократно усиливались под действием познания этой новой для Саске жизненной сферы. Таким образом, начавшиеся отношения с Сакурой придавали остроту и особую ауру экспедиции, а экспедиция — отношениям.

С появлением девушки Саске открывал в себе новые и порой неожиданные стороны. Ее импульсивность и горячий темперамент подогревали его, как он всегда считал, спокойную натуру, пробуждая пламя страсти, до этого проявлявшееся лишь в исследованиях и научных открытиях.

В голове один за другим проносились наиболее волнительные моменты.

Вот она стоит, прижавшись к дереву, и смотрит на него обезоруживающим влюблённым взглядом широко распахнутых глаз, а он, не в силах больше сдерживаться, стремительно целует ее, ощущая, как сердце разгоняется, словно несущийся поезд.

Вот они идут по кипящим жизнью джунглям на дневной лов змей, и она застенчиво-укоризненным тоном произносит:
— Уже почти время обеда, а ты… еще ни разу меня сегодня не поцеловал. — Эта смесь призыва и смущения вызывала внутри самый настоящий шквал и желание немедленно выполнить данную просьбу. А в голову задним числом стучалась мысль: «Почему не предложил первым?» Скорее всего, сказывалась многолетняя привычка не отвлекаться во время работы, которая будто окружала его защитной броней «Делу время», не давая мыслям расползаться, однако Сакура одним своим словом или взглядом могла образовать в ней трещину, что одновременно и пугало, и завораживало.