Немой Раб/Silent Lover /В Рабстве Безмолвной Любви

79

Шаги Шэнь Юя были быстрыми и легкими, почти он бежал к кабинету Чжэньбэй Вана, только чтобы услышать, что он пошел в павильон Бинсинь. Предмет в его руке издавал крошечные стучащие звуки, когда его толкали, но Шэнь Юй слышал это так же ясно, как возбужденное биение собственного сердца.

Поскольку он не знал, как обходить поместье, к тому времени, как он нашел павильон Бинсинь, он весь вспотел и тяжело дышал. Холодный воздух, входящий в легкие, болезненно душил его.

Чжэньбэй Ван действительно был в павильоне Бинсинь, возился с военной моделью местности горного перевала.

Услышав торопливые шаги Шэнь Юя, Чжэньбэй Ван нахмурился и опустил флажки, которые держал в руках.

- Разве Сун Цин не наблюдает за тобой? Когда я разрешил тебе бегать по усадьбе?

Шэнь Юй знал, что он не должен ослушаться Чжэньбэй Вана и бродить по округе, но, поскольку Чжэньбэй Ван отказался его видеть, он должен был прийти сам.

Он подбежал к Чжэньбэй Вану.

- Мне есть что тебе дать. - Его жесты были не совсем связными из-за его нервозности.

Чжэньбэй Ван все еще понимал, и его внешний вид стал более достойным. Он всегда был тем, кто дарил Шэнь Юю подарки, что же Шэнь Юй мог ему подарить? Другими словами, что может быть для него ценным? Его тело? Он уже принадлежал ему, и теперь, когда его запятнал кто-то другой, он больше не хотел этого.

Шэнь Юй потянул Чжэньбэй Вана за руку и с серьезным видом вложил ему в ладонь маленький кубик. Он подтолкнул руку Чжэньбэй Вана к себе с ярким и обнадеживающим взглядом в глазах.

Как будто он говорил:
«Смотри, смотри, это моя искренность. Я не люблю Императора. Имя, выгравированное на красной фасоли, - твое.»

Шэнь Юй был нетерпелив и использовал такой детский метод, чтобы выразить себя Чжэньбэй Вану. Он должен был олицетворять его чистую преданность, как и белая нефритовая четка.

Чжэньбэй Ван поднял игральные кости линлун и взглянул на них. Бусина из бледного нефрита была измельчена в форме тонкого куба, через которая была протянута красная веревка. Имя, выгравированное на красной фасоли, можно было увидеть только при внимательном рассмотрении.

- Что ты хочешь этим сказать? - Уголки его рта сжались в его поддразнивании. Он легко бросил кости в руку. Это было сделано довольно изящно.

Услышав этот вопрос, Шэнь Юй немного запаниковал. Это было обычаем из его дома в Юньмэне. Однако, учитывая, что северный город находился в тысячах ли от Юньмэна, было естественно, что Чжэньбэй Ван не понимал его намерений.

- Моя мама сказала мне, что люди из моего дома вырежут имена тех, кого они любят... - Шэнь Юй в спешке махнул рукой. Но сказать было много, и жесты его рук не были точными. Чем больше он возбуждался, тем более неуклюже становились его движения, и через некоторое время он все еще не мог подобрать нужные слова.

- Забудь это.

У Чжэньбэй Вана не хватило терпения смотреть, как он машет руками.

- Мне не нравятся такие детские вещи, и они мне не нужны.

Взмахом руки кубик из красной фасоли вылетел в окно. Приземлившись в снег, он исчез из поля зрения.

Обнадеживающая улыбка Шэнь Юя застыла на его лице. Его зрачки сузились, и, судя по траектории игральных костей красной фасоли, казалось, что его самого сбрасывают с крыши высокого здания.

Он внезапно повернулся и выбрался из павильона Бинсинь. Он не обращал внимания на кусок кожи, соскобленный, когда он поскользнулся на лестнице и нырнул в снег, как смехотворный и жалкий сумасшедший.

В голове Шэнь Юя ничего не осталось. Его единственной мыслью было найти кубик из красной фасоли. Однако белая нефритовая бусина уже была того же цвета, что и снег, и небольшой красный кусочек тоже был покрыт. С первого взгляда найти было невозможно.

Шэнь Юй пылал тревогой, ползал по земле и искал, боясь пропустить это в мгновение ока. Его нежные руки отталкивали груды снега, пока он шел дюйм за дюймом.