Моя милая Дейзи [18+]

Глава Сорок Четвертая

– Зачем ты купил лайм? – спросила я после того, как умяла целую миску бульона. – Ты ведь не добавлял его в бульон, правда? – я понимала, что это было очень маловероятным, но ведь Доминик говорил о каком-то особенном рецепте. Я не могла быть уверенной.

– Нет, – ответил он, и я выдохнула от облегчения. – Я хотел сделать для тебя имбирный чай. Лайм – один из ингредиентов.

– У меня аллергия на цитрусы, – тут же сказала я. – Появляются высыпания по всему телу, и я становлюсь красной, как помидор.

Доминик сел за стол.

– Я не знал.

– Да, я никогда не говорила, – я посмотрела на пустую миску перед собой. – Может, ты тоже насыплешь себе поесть?

– Я не хочу. Дейзи, я ведь отправил тебе целую коробку лимонных леденцов. Ты даже не смогла их попробовать? – он выглядел очень расстроенным.

Я замотала головой.

– Я съела несколько конфеток, ничего страшного не случилось. Они были очень вкусными. Мне просто нельзя их есть в большом количестве.

– А я подарил тебе коробку леденцов. Чувствую себя идиотом.

Я не понимала, почему этот факт так огорчал его. Ведь дело было не в леденцах, а в упаковке, которую он создал них.

– Не говори так, – возмутилась я.

Некоторые время Доминик задумчиво смотрел перед собой, а затем повернулся ко мне:

– Ты думаешь, мы совсем не знаем друг друга?

Я не ожидала услышать подобный вопрос. Думала ли я так? Раньше я была уверена, что отлично знаю Доминика. Я считала, что проведенного вместе времени было предостаточно, чтобы по-настоящему узнать его. И не только физически, но и душевно. Но теперь я понимала, что дела обстояли совсем по-другому.

Я помедлила с ответом, и Доминик, заметив это, добавил:

– Дейзи, я очень хочу узнать тебя лучше.

Я тоже очень хотела узнать Доминика лучше. Но я не могла признаться ему в этом, потому что, несмотря на то, что я рассказала ему о своих чувствах в офисе, я не собиралась продолжать эту тему. Я сказала себе, что Доминик – закрытая книга, и я двигаюсь дальше без страданий от нераздельной любви.

– Как друга? – осторожно спросила я.

Доминик хмыкнул.