Моя милая Дейзи [18+]

Глава Восемьдесят Четвертая

В комнате витало напряжение. Прошла, наверное, вечность, прежде чем Доминик заговорил.

– Я думал, что не готов к такой большой ответственности. Мне казалось, что никакие деньги, какими я владею, не сделают меня хорошим отцом. Я знаю, моему поступку нет оправдания...

– Тогда прекрати выдумывать их! – взорвалась я. – Прекрати говорить все эти бессмысленные вещи! Далеко не все люди готовы к тому, чтобы быть родителями, но они берут на себя ответственность за жизнь, которую создали, и учатся справляться. Что за человеком ты был, раз ребенок казался для тебя концом твоей жизни?

– Все совсем не так...

– Я просто не понимаю, – слезы полились из моих глаз, но мой голос не сорвался. – Я не понимаю, как можно было подписать такой контракт. Ты не просто отец, бросивший своего ребенка. Ты сжег за собой все мосты, Доминик, и у тебя даже не будет возможности попросить у Колина прощения.

Я понимала: то, что я говорю, разбивает Доминику сердце. Я видела, как он реагировал на мои слова, видела, как он потирал грудь, как будто ему было физически больно, но не могла остановиться. То, что творилось внутри меня, причиняло мне намного больше боли.

– Я знаю, Дейзи. Каждый божий день я думаю о своем поступке.

– Тогда как ты мог подписать этот контракт?

В моем сердце таилась надежда, что во всем этом скрывалось что-то еще. Смотря на человека, которого я так сильно люблю, я не могла поверить, что он смог отказаться от своего ребенка из-за собственного безрассудства. Ведь, как бы противоречиво это не звучало, Доминик был для меня самим олицетворением ответственности.

Все же я сорвала. Мне хотелось услышать оправдание, которое позволит нашим отношением вернуться к моменту, когда мы любим друг друга и безгранично счастливы. Может, родители Сары вовсе не юристы, а преступники, и Доминик подписывал контракт под угрозой жизни?

Моя фантазия могла придумать тысячи сюжетов, которые точно подошли бы для серии криминальных фильмов, но Доминик не поделился со мной и одним. Он молчал, потому что уже сказал мне правду – правду, которую так долго скрывал, и из-за которой мои внутренности жгло, словно их облили кислотой.

– И все это время ты молчал, – заявила я, вдруг осознав, что, возможно, я бы никогда не узнала о Колине, не подслушай я его разговор. Доминик бы и дальше окутывал меня облаком лжи, и я жила бы с человеком, совершившим поступок, который я презираю больше всех на свете.