Ради любви или денег |Лиза Ира|

27

Лиза осталась с Ириной на несколько дней. Первоначальный шок от того, что произошло с Нилом, рассеялся довольно быстро, и вместо трясущихся рук и глаз на грани слёз, она обнаружила, что наполнена жгучей яростью, от которой была не в состоянии избавиться самостоятельно. И поэтому она оставалась рядом с Ирой, её рука каким-то образом оказывалась в её ладони всякий раз, когда их пальцы соприкасались, и Ирина никогда не отдёргивала её. Вместо этого, она заставляла Сидни отвозить её на работу и обратно каждый день, а когда Лиза возвращалась в квартиру, Ирина всегда ждала её.
Она так и не извинилась за то, что отпустила Лизу к Нилу одну, потому что она этого никогда не делала. Но её нежные прикосновения и домашняя еда, и то, как она обеспокоенно убирала волосы Лизы с лица всякий раз, когда та огрызалась: «я не хочу говорить об этом», говорили об извинениях в тысяче способах, которые её рот был неспособен произнести. Кроме того, Лиза не злилась на неё. Даже чуть-чуть. Это было её собственной идеей пойти туда, и она просто пыталась помочь. Ирина не знала, что произойдёт, и Лиза не сомневалась, что она была бы первой, кто выбил бы дверь и стащил Нила с неё за волосы, если бы у неё закрались хоть малейшие подозрения, что что-то могло пойти не так. Но Лиза всё равно злилась, и поэтому она нарушила одно из своих первых правил в мире Иры, когда надела свою новую одежду на работу. До тех пор эти наряды были совершенно отдельной частью её гардероба, зарезервированной для мероприятий, ужинов и вечеринок, а абсолютно не для беготни по приказам Ингрид, принося ей то, что она хотела на обед. Но на этой неделе всё было по-другому, и, возможно, Лиза чувствовала себя немного сломленной, поэтому она ворвалась в офис в понедельник на самых высоких каблуках, в чёрных брюках, болезненно узких, и белой рубашке, демонстрирующей уместное количество декольте. Грёбаный засос всё ещё был виден, но она ничего не сделала, чтобы скрыть его. Она не собиралась прятаться из-за него. Ингрид просто посмотрела на неё с другого конца офиса, и это был первый день за два с половиной года, когда она ни разу не накричала на Лизц. Когда Лиза принесла ей третий кофе за день, Ингрид взглянула на неё со странным вниманием. Было весьма дискомфортно, и Лиза задалась вопросом, было ли это испытанием, чтобы проверить, как долго она сможет выдерживать это, не посыпавшись. Она поставила кофе на стол и заставила себя встать прямо. — Могу я предложить Вам что-нибудь ещё? — Нет… — медленно сказала Ингрид. — Ты выглядишь по-другому сегодня. — Всё та же я, — пожала плечами Лиза, но её голос звучал плоско. Глаза Ингрид опустились до синяка на её горле. — Мы мало разговаривали после вечеринки, — сказала она, указывая на место напротив своего стола. Лиза села, держа спину ровно. — Я не уверена, что когда-либо видела тебя такой трудолюбивой, как в тот вечер. — Да, ну, это было какое-то сумасшествие. — Ты очень много работала, — хладнокровно сказала Ингрид. — Э-э, — сглотнула Лиза. — Наверное. Это было важное событие. — Ну, да. Как там твоя богатая девушка? — Хорошо, — коротко ответила Лиза. — Я заметила, что в последнее время о ней ничего не пишут на многих новостных сайтах по искусству. Вы всё ещё встречаетесь? — Да, — ответила Лиза, зная, что причина, по которой Ирина ускользнула с этих веб-страниц, заключалась в том, что она почти затаилась, пока пыталась заманить Нила. Но об этом Лиза не хотела думать, поэтому вслух она сказала: — Она рассматривает возможность устроить ещё одну вечеринку после Рождества. В этот раз меньше хипстеризма. Вы всегда в списке приглашённых. — Отлично. Лиза, — продолжила Ингрид, и было очевидно, что на этот раз она не была заинтересована в Ирине. — Есть что-то, о чём бы ты хотела поговорить? — Не совсем. — Ты уверена? Потому что я видела, как ты наорала утром на интерна, когда она встала у тебя на пути. Бедная Вайолет выглядела так, будто у неё сейчас случится сердечный приступ. — Ей нужно стать более толстокожей, — сказала Лиза, хотя чувствовала себя плохо из-за того инцидента, когда это произошло. Она купила ей горячий шоколад, чтобы извиниться, но Вайолет просто отвернулась от неё, когда она попыталась передать его ей. — Верно, — ответила Ингрид. Её глаза снова опустились. — Никогда не думала, что услышу это от тебя. Лиза не могла даже обидеться, потому что Ингрид имела право на недоумение. Несколько месяцев назад Лиза шныряла по офису в своих пятилетних джинсах, надеясь, что простого выполнения нормальной работы будет достаточно, чтобы её не уволили. С тех пор, как она начала встречаться с Ириной, она начала понимать, что дело не только в этом: во-первых, она, наконец, начала работать над внешностью. И она перестала быть слабовольной, когда дело доходило до глупых требований Ингрид к ней — это включало в себя бронирование нескольких дней отпуска, чтобы отправиться в Майами с Ириной, и уход с работы в пять, как и было положено по контракту. Она совсем не ожидала, что меньшее количество работы принесёт ей хоть какое-то уважение. Ингрид оглядела её новый наряд. — Думаю, что эта женщина хорошо влияет на тебя. Лиза моргнула. — Спасибо? — Не напортачь, — сказала её начальница, махнув рукой на дверь. Очевидно, они закончили. Лиза встала и направилась к своему столу, стараясь не принимать это слишком близко к сердцу, когда Вайолет увидела, что она идёт, и намеренно направилась в противоположную сторону.
Это продолжалось всю неделю. Лиза носила чёрное и рвала свою задницу, и кричала на дистрибьюторскую фирму по телефону, пока парень на другом конце линии не оказывался на грани слёз, а затем она вылетала за дверь в пять. Она возвращалась на Верхний Ист-Сайд и падала в постель к Ирине, позволяя себе отвлечься от всех проблем пальцами, языком и непристойными словами, которые та шептала ей на ухо. Это отлично работало до следующего понедельника, когда засос, наконец, исчез, и Лиза почувствовала себя немного спокойнее. Однако она всё ещё не вернулась в квартиру Мэри Маргарет, и поэтому, возможно, ей не стоило удивляться, когда она села в заднюю часть Мерседеса после работы и обнаружила, что Ирина уже сидит там. — Привет, — сказала Лиза, моргая. Ирина улыбнулась, но не оторвала глаз от своего телефона. — Что ты здесь делаешь? — У меня было несколько поручений сегодня днём, поэтому я подумала, что заберу тебя, — сказала Ирина, всё ещё печатая. — Кроме того, нам нужно вернуться в твою квартиру. Сердце Лизы упало так низко, что столкнулось с желудком. — О. Это твой способ сказать мне, что мне нужно перестать оккупировать твою? — Не неси ерунды, — сказала Ирина, и её энергичный тон был более обнадёживающим, чем, вероятно, должно был. — Просто ты ходишь в одних и тех же пяти нарядах в течение недели, и это раздражает меня. Мы поедем и заберём остальную одежду. — О, — повторила Лиза. Где-то глубоко в её сознании голос говорил ей, что всё слишком поспешно, но она отмахнулась от него. Горячее, потрескивающее облегчение наполнило её грудь при мысли о том, чтобы перевезти некоторые из своих вещей в квартиру Иры, и не имело значения, что они были вместе всего несколько месяцев, или что они даже не встречались на само-то деле; она знала всё это, но ей просто было всё равно. — Хорошо. По мне так звучит неплохо. Когда они ехали через город, Ирина осторожно добавила: — Не знаю, как долго ты планируешь оставаться со мной, но у меня нет планов просить тебя уйти. Я просто… понимаю, что ты пережила нечто травмирующее, но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной оставаться со мной, даже если скучаешь по собственной квартире.
И вот в чём дело: Ирина всё ещё понятия не имела, что соседка Лизы попросила её съехать, потому что сказать ей это — означало бы объяснить, почему ей больше некуда было пойти. Был целый ряд других необъяснимых вещей, которые Лиза должна была бы признать в рамках этого разговора, и учитывая её беспокойство, переезд в квартиру Иры на данный момент был лучшим возможным вариантом. По крайней мере, для неё. Она не собиралась ничего говорить, поэтому просто пожала плечами. — Я не скучаю. Не совсем. Кроме того, Мэри Маргарет и Дэвиду нужно личное пространство. Это, казалось, удовлетворило Ирину, потому что она улыбнулась и учтиво кивнула. — Хорошо. И на этом, по-видимому, они закончили. Они подъехали к квартире Лизы, и, как и каждый раз, когда они приезжали туда, Ирина начала отстёгивать ремень безопасности. — Нет, — выпалила Лиза. — Тебе не нужно заходить. Но на этот раз Ирина закатила глаза. — Лиза, ты не сможешь донести всё сама. Я приехала, чтобы помочь тебе. — Но это займёт всего несколько минут! — упорствовала Лиза. Ирина уже отстегнула ремень безопасности и потянулась к дверной ручке. — Ирина. — Что? — огрызнулась Ирина в ответ. — Лиза, я вовсе не идиотка. Ты не живёшь в особняке, я это прекрасно вижу. Но я не такой же сноб, чтобы отшатнуться в ужасе, когда войду в совершенно нормальную квартиру. В её словах был смысл. — Но… — Ты выращиваешь там марихуану? — спросила Ирина. — Нет! — Тогда я иду с тобой, — сказала она, вылезая из машины. Лиза решила не двигаться. Мэри Маргарет всё ещё была на работе, поэтому Ирина не смогла бы ворваться в её квартиру одна, если бы Лиза не сказала ей номер. Но затем особенно раздражённое лицо вновь заглянуло в машину, и она рявкнула: — Идёмте, мисс Андрияненко. И Лиза больше не могла отнекиваться. Она вылезла из машины и поднялась вверх по лестнице, ведя Ирину мимо вечно сломанного лифта на верхний этаж. К её чести, Ирина не казалась даже немного обеспокоенной облупившейся краской на стенах или доносящимся запахом китайской еды с этажа ниже. Когда Лиза открыла входную дверь и завела её в дом, она даже улыбнулась. — Очень уютно, — сказала она, заглянув в гостиную. — Ты проведёшь мне экскурсию? — Здесь действительно нечего рассматривать, — сказала Лиза, покорно ведя Ирину по четырём комнатам, которые составляли главный этаж, прежде чем подняться по шаткой лестнице в свою комнату на чердаке. Она отступила, позволив Ире войти первой, и ждала какого-то снобистского комментария. Но через несколько мгновений Ирина повернулась к ней и сказала: — Теперь я понимаю, почему ты предпочитаешь мою кровать. У тебя есть коробки? Лиза выпустила дрожащий вздох. — Да. Хотя, вообще-то, у меня есть пара чемоданов, одну секунду. Она схватила своё шаткое кресло и притянула его к шкафу. Когда она поднялась, чтобы стащить чемодан сверху, Ирина сделала шаг назад и осмотрела остальную часть комнаты. Может, Лизе стоило обратить внимание на то, что она затихла. Как бы то ни было, она поняла, что что-то не так, только когда повернулась и обнаружила Ирину, стоящую в нескольких футах, глядя вниз на полуоткрытую коробку, которая торчала из-под кровати. Лиза застыла. Она так привыкла игнорировать токсичное присутствие этой коробки, что даже не заметила её, когда они вошли, а теперь Ирина смотрела на неё с большим интересом. Её лоб наморщился, когда она увидела слова «последнее требование», написанные на каждом конверте. — Что это такое? — спросила она. Грудь Лизы напряглась, и она сошла со стула, прежде чем упала бы. Она бросилась к коробке и попыталась схватить её, но Ирина была быстрее. Она подняла её и отдёрнула от неё в сторону, и та опрокинулась, когда она бросила её на кровать. Лиза наблюдала, как рассыпались кучи писем; все они были отмечены гневными предупреждениями и содержали в себе суммы, которые разрушили бы её жизнь, если бы кто-нибудь их увидел. — Лиза, — повторила Ирина, и её голос никогда ещё не звучал так холодно. — Что это такое? Лиза не ответила. Она не могла. Каждая часть её тела затвердела и стала вялой одновременно, и когда Ирина потянулась за одним из конвертов, её руки были на удивление окаменелыми, что Лиза даже не смогла попытаться вырвать его у неё. Ирина сунула палец под печать и разорвала письмо. Когда она вытащила содержимое, её губы разомкнулись. — Знаешь, — пробормотала Лиза, пытаясь рассмеяться. — Вскрытие чужой почты, на самом деле, является преступлением. — Заткнись, — огрызнулась Ирина, и Лиза так быстро закрыла рот, что её зубы щёлкнули. — Сядь. Она сделала так, как ей велели, потому что сбежать бы у неё всё равно не получилось. Она села на стул и заставила себя смотреть, как Ирина просматривает суммы перед ней, затем открывает ещё одно письмо, и ещё одно, а её лицо становится всё мрачнее с каждой молчаливой секундой. В конце концов, она глубоко вздохнула. — Лиза, — сказала она. Это был её самый опасный голос. — Объясни мне это. — Я… — Прямо сейчас. Не было места для споров, но Лиза всё равно попыталась. — Это не имеет значения. Я улаживаю это и… — Лиза, если ты скажешь хоть ещё одно чёртово слово, которое не объяснит, как эти письма оказались у тебя под кроватью, я выйду отсюда прямо сейчас, и ты меня больше никогда не увидишь. А сейчас скажи мне, что это такое. У Лизы дрогнула челюсть. — Я… в долгах. — Я вижу это, — сказала Ирина. — Сколько ты должна? — Не знаю, — прошептала Лиза. Ирина зажмурила глаза, и когда она снова открыла их, она была настолько злой, какой Лиза её никогда не видела. — Как ты можешь не знать? — потребовала ответа она. Она сделала шаг к Лизе, возвысившись над ней, и когда Лиза вздрогнула, это, казалось, сделало её лишь ещё более озверелой. — Насколько беспечной ты могла быть, чтобы вляпаться в такие неприятности и даже не знать, о какой сумме идёт речь? — Не всё так просто, — сказала Лиза, и теперь она тоже злилась, как и Ирина. — Я делаю всё возможное. Я погашаю кредиты. Я пытаюсь всё исправить, но это не имеет к тебе никакого отношения. — Это имеет отношение ко мне, идиотка! — рявкнула Ирина в ответ. — Или это имело бы, если бы тебе просто хватило ума прийти ко мне с самого начала. Лиза стиснула зубы. Когда она вдруг встала, Ирина не пошатнулась назад, как она надеялась. — Ирина, я зарабатываю 28 000 $ в год, — сказала она. — Знаешь, столько ты потратила на Шанель на прошлой неделе, потому что не смогла решить, какое платье тебе больше нравится, поэтому просто купила все пять. Мы из разных миров, и я не получила ни грамма помощи до сих пор, так что не смей меня критиковать, родившись с серебряной ложкой во рту, засунутой так глубоко, что я вижу, как её конец выходит из твоей задницы. Ирина смотрела на неё с ураганом эмоций на лице. Со всей яростью, которая кружилась на поверхности, было трудно расшифровать, о чём именно она думала. В конце концов, она остановилась на: — Ты не можешь зарабатывать столько за год. Ты работаешь на Нью-Йоркское издание. — Я могу показать свои чеки, если тебе нужны доказательства, — огрызнулась Лиза. Гнев на лице Иры стал ещё более бурным.
— Не смей говорить со мной таким тоном. Я не виновата, что ты оказалась в такой ситуации. Я ничего не могу поделать с тем, что зарабатываю больше тебя. — О, это ещё мягко сказано. У тебя больше денег, чем у Бога, и ты соришь ими с таким безрассудством, что вся моя годовая зарплата даже кажется неправдоподобной для тебя. — Ты хочешь поговорить со мной о безрассудных расходах? — возмутилась Ирина, прижимая лист бумаги к её груди. — У тебя оповещения от нескольких коллекторов по долгам. Это твой банковский счёт ушёл в минус на пятизначное число. — А ты используешь свои деньги, чтобы покупать людей, потому что не можешь заставить их любить тебя просто так, — сказала Лиза, и это было самое жестокое, что она когда-либо говорила. Ирина отступила назад, её рот, наконец, закрылся, но Лизу уже невозможно было остановить, потому что ей было так больно, что все вокруг неё тоже должны были страдать. — Как ты думаешь, почему я согласилась на твою глупую договоренность? Я находилась в отчаянии. Кредиторы звонили мне каждый день, и я меняла свой номер телефона так много раз, что моя сотовая компания больше не позволила мне это делать. Я бы сделала что угодно, лишь бы избежать всего этого, а потом появилась ты с кучей наличных и своими никудышными социальными навыками, и показала мне выход. За исключением того, что это не сработало, потому что попытка идти в ногу с твоим ритмом жизни сделала всё только хуже. И знаешь, что самое ужасное? Дело в том, что я ничего не могу сделать без твоих денег теперь, когда они у меня есть, потому что это всё, за что я могу ухватиться теперь, когда меня выгоняют из моей чёртовой квартиры. Ирина слушала её с медленно темнеющим выражением лица. Когда Ирина закончила свою громкую, ошеломляющую речь, её ноздри раздулись. — Тебя, что? — Меня выгоняют из дома. Мэри Маргарет и Дэвид хотят жить вместе, и они не хотят делить квартиру с кем-то, кто должен им 2500 долларов за аренду. Ирина была близка к тому, чтобы закричать, когда спросила: — Как, чёрт возьми, ты можешь задолжать им столько денег? — Потому что вся моя зарплата уходит на то, чтобы заткнуть мою кровоточащую яму с долгами, Ирина, — огрызнулась Лиза. — А что насчёт других 10 000 $, которые ты получаешь каждый месяц? — спросила Ирина. — Только не говори, что покупаешь так много детских книг. Ярость подожгла Лизу, как огонь, и она искренне думала, что способна поднять руку и ударить её. — Ты хоть представляешь, сколько уходит на то, чтобы соответствовать твоим нелепым стандартам? Мы потратили почти вдвое больше в наш первый поход по магазинам. 10 000 $ — это не так уж много, когда ты не можешь делать покупки в Gap. — О, ещё поплачь, — усмехнулась Ирина. — Этого достаточно. А если нет, ты прекрасно знаешь, что можешь попросить у меня ещё. Когда я хоть в чём-то тебе отказывала? Ты серьёзно пришла сюда, чтобы вести себя так, будто я — скряга? Лиза зарычала про себя. Ирина, конечно же, была права. Но всё было не так просто. — Я не могла тебе сказать. — Почему? — Потому что, если бы я это сделала, ты бы потребовала объяснить, как я оказалась в этой ситуации изначально, и об этом я тоже не могу тебе рассказать. Ирина закатила глаза. — Думаю, ты имеешь в виду «не хочу». — Я имею в виду то, что, чёрт возьми, говорю, — огрызнулась Лиза и быстро потеряла контроль над ситуацией. — Я делаю всё возможное. Я пыталась в течение многих лет. Но ситуация усугубилась моментально, и хорошо, может, мне стоило попросить тебя о помощи, но откуда мне было знать, что ты не откажешь? Ты не моя девушка, ты всегда пытаешься это подчеркнуть. Насколько я могу судить, мы просто работаем вместе, и боссы обычно не спасают своих подчинённых, когда 10 разных кредиторов угрожают забрать всё их имущество. Ирина наблюдала за Лизой с крайней сдержанностью. Она сунула руки в карманы пальто, как будто не верила, что сможет удержать их от того, чтобы протянуть и задушить её. Она снова посмотрела на коробку, и Лиза вдруг осознала, что она собирается уйти из её жизни навсегда. К чёрту это. Лизе не удалось заполучить Нила для неё, и теперь она пыталась перетащить целую кучу новой драмы в её нетронутую квартиру. Ирине ничего из этого не было нужно. Но потом она наклонилась, собрала письма обратно в коробку и подняла её обеими руками. — Собирай свои вещи, — сказала она. Её голос был ужасающе безэмоциональным. — Увидимся снаружи, хорошо? Она вышла, прижимая позорный секрет Лизы к своей груди, и Лиза осталась одна в своей комнате, чувствуя, как скручиваются все её кишки. Она медленно собралась, не в состоянии думать должным образом, и поэтому накидала самые бессмысленные вещи, которые ей никогда не понадобятся, в свой чемодан. В конце концов, она поняла, что сделала, и вздохнула, вытащив их и начав снова. Она не понимала, сколько новой одежды ей удалось приобрести за последние несколько месяцев, пока отчаянно не попыталась втиснуть их в один чемодан. В конце концов, она собрала три, надеясь, что Ирина, увидев их, не закричит на неё за открытое пользование ею. Через полчаса Лиза перетащила свои сумки в холл, боясь выйти из квартиры на тот случай, если Ирина всё-таки уехала или, что ещё хуже, всё ещё ждала её, как и обещала. Лиза в последний раз оглядела свой дом, подозревая, что это, вероятно, последний раз, когда она так называла это место, прежде чем обнаружила сложенный лист бумаги на кухонном столе. Она подошла и развернула его. Она не была так уж удивлена, обнаружив чек, адресованный Мэри Маргарет Бланшар с суммой в 2500 долларов.
Они возвращались к Ире в горьком молчании, которое потрескивало и царапало кожу Лизы. Радио не было включено, как Лиза предположила, потому что Ирина огрызнулась на Сидни, чтобы тот выключил эту ужасную музыку, прежде чем она приехала, и это только усугубляло ситуацию. Когда они добрались до здания Иры, Сидни и швейцар бросились помогать заносить её сумки внутрь, а Ирина просто ушла, вызвав лифт и оставив Лизу ждать следующий. Как только Лиза оказалась в квартире, Ирина крикнула ей с кухни, что ей следует пойти и распаковать свои вещи в гостевой комнате. Лиза никогда раньше там не спала, и она отягощёно села на край кровати с чувством, словно её жизнь подошла к концу. После 20 минут, когда она просто сидела и смотрела в никуда, она получила переполошенное сообщение от Мэри Маргарет, требующей знать, где её вещи, и почему чек от Иры лежит на кухонном столе. Лиза не ответила на него, потому что ответ привёл бы к вопросам, а вопросы привели бы к тому, что она сделала бы что-то безрассудное и саморазрушительное, о чём пожалела бы позже. Вместо этого она встала и подалась к шкафу. Он был огромен, встроен в стену и заполнен внизу коробками, книгами и прочими вещами, для которых Ирина не смогла найти места в своей упорядоченной жизни. Однако рельс был в основном пуст, и поэтому Лиза медленно начала распаковываться, вешая свою дорогую одежду, которая была недавно смята, пережив тесное путешествие по городу, пытаясь не позволять чувству полной безнадежности потопить её.
После того, что случилось с Нилом, она действительно думала сделать перерыв. Хотя бы на пять грёбаных минут. После этого она стала ждать. Прошло время. Ирина была где-то внизу, и несмотря на то, что прошло несколько часов после обеда, и Лиза чувствовала, как её желудок начинает есть сам себя, она не вышла из своей комнаты. Она не была готова к тому, что её ждало, когда она это сделает. В конце концов, её телефон зазвонил.       Ты можешь перестать прятаться от меня       и спуститься вниз? Она спустилась по лестнице, оглядев гостиную и кухню, но обнаружила, что они обе пусты. Это могло означать только то, что Ирина ждала её в своём кабинете, который был единственной комнатой, куда Лиза не ступала с момента своего первого тура по квартире почти полгода назад. Она уняла свои нервы и вошла внутрь. Сидя за своим столом с грудами аккуратно сложенных конвертов вокруг неё, Ирина выглядела почти спокойной. Её пальцы стучали по клавиатуре калькулятора, а на блокноте перед ней были нацарапанные различные пометки. Их было много. Лиза молча подошла к столу и села в кресло напротив, ожидая, когда с ней заговорят. В конце концов, Ирина подняла глаза, и Лиза пожалела об этом. — Мне необходимо, чтобы ты объяснила мне это. Лиза сглотнула. — Я уже это сделала. — Нет, не сделала, — сказала Ирина, снимая очки и освобождая свой стальной взгляд. — Ты оправдывалась и говорила много очень обидных вещей. Но это были не объяснения. Лиза неловко поёрзала на своём кресле. — Что ты хочешь знать? — Это, — сказала Ирина, ударяя ручкой по одной из многих стопок бумаг, — заявления из твоего банка. Они идут долго, по моим прикидкам, с 18 лет. Меня интересует то, что произошло потом. Но Лиза подозревала, что в какой-то момент, за последние пару часов, ей удалось сформулировать ответ. На этих письмах было много информации (платежи адвокатам, в суды или даже просто тот факт, что Лиза не использовала свой счёт, в общей сложности, 13 месяцев и шесть дней), чтобы дать Ире понять, что произошло в тот год, когда Лизе исполнилось 19 лет. И всё же, она спросила. И Лизе всё ещё не хватало смелости рассказать ей. Она опустила глаза, заставляя себя дышать. — Никто этого не знает, — сказала она. — Даже Эльза. Хотя, полагаю, Ингрид знает, но это только потому, что ей доложила кадровая служба. — Мне всё равно, что или почему твоя начальница знает. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, — сказала Ирина. — Больше никакой лжи, мисс Андрияненко. Её голос был удивительно нежным, учитывая все обстоятельства, поэтому Лиза вздохнула с облегчением. — Я вышла из-под опеки в 16 лет, — медленно начала она. — И переезжала с места на место некоторое время. Я ночевала у друзей, а иногда у незнакомцев — везде, где придётся. Я сменила кучу случайных работ, и у меня не было много денег, но всё было хорошо. Потом я начала задолжать арендную плату, и вместо того, чтобы остаться и со всем разобраться, я просто свалила. Отправилась в другой город и начала всё заново. Она сглотнула. Ирина не перебивала. — Я начала тратить больше на глупые вещи, такие как наркотики и алкоголь… и всё в таком духе. Так всё и началось, полагаю. Я никогда не собиралась погрязнуть в долгах, я просто перестала заботиться о деньгах, и если я кому-то задолжала, какая разница? Я могла просто сесть на автобус и исчезнуть. У меня не было никого, чтобы остаться. Потом… мне исполнилось 19, и я встретила парня на улице, который продавал часы. Он был не в себе из-за метамфетамина, и я вдруг подумала, что мне сойдёт с рук их кража. Я могла бы продать их, заработать немного денег и переехать в другое место. Я знала, что они фальшивые, но выглядели как настоящие… И я их украла. Меня сразу же поймали. При мне обнаружили травку, и моё имя уже было в системе из-за мелкого воровства и хранения наркотиков, в чём меня обвиняли ранее. Меня посадили на 13 месяцев. Она надеялась, что Ирина ахнет или скажет, что ей жаль, но она никак не отреагировала. Её взгляд говорил Лизе продолжать. — Когда я вышла из тюрьмы, у меня были судебные издержки и штрафы, и целая куча другого дерьма, которое я должна была разрулить. Я не могла получить работу сверх той, что государство могло бы найти для меня, но этого едва ли хватало, чтобы покрыть арендную плату. Я поняла, что, если хочу получить шанс на хорошую работу, я должна пойти в колледж. Поэтому я записалась на вечерние занятия, чтобы наверстать то, что я пропустила в средней школе, а затем я стала пытаться поступить в колледж. — И я предполагаю, никто не решался принять тебя, — наконец, вмешалась Ирина. В её голосе не было особого сочувствия. — Нет, — сказала Лиза. — Никто не хотел рисковать с бывшей заключённой, у которой на счету было меньше пенни. Но, в конце концов, Вествуд каким-то образом одобрил мою заявку. Я была так взволнована и так напугана, что допустила ошибку, сказав, что заплачу за обучение прямо здесь и сейчас. Я подумала, что, если сделаю это, они уже не смогут выгнать меня, даже если узнают о моей судимости. Ирина протянула руку через стол и взяла лист бумаги. Уже тогда Лиза узнала название кредитной компании сверху. — Ты взяла кредит с 30% ставкой, — плоско произнесла Ирина. — А потом ты открыла кредитную карту с процентной ставкой… в 46%, чтобы погасить свой долг. Лиза сглотнула. — Мне было 20 лет, и я понятия не имела, что делаю. У меня не было родителей, чтобы попросить совета. Я просто ухватилась за первое, что мне предложили, предполагая, что это лучшее, что я смогу получить. — А потом ты забыла о них, — сказала Ирина, просеивая банковские выписки. — Письма начали приходить только после моего выпуска, — тихо сказала Лиза. — В противном случае, возможно, я бы поняла, что нахожусь в полной заднице, немного раньше. Это была ложь, и они обе это знали. Лиза была полностью осведомлена о том, насколько тяжёлой была ситуация — было просто легче игнорировать её и молиться, чтобы она сама по себе рассосётся, чем в действительности столкнуться с ней. Была причина, по которой большинство конвертов не были открыты. Бросив на неё свой взгляд, который дал ей понять, что она не верит ни единому её слову, Ирина сказала: — Пожалуйста, продолжай. — Ну, — сказала Лиза, её голос дрожал. — Я работала на трёх работах, пока училась в колледже, но это едва покрывало мою арендную плату и некоторые из моих учебников. Мой долг стал ещё больше. Потом я закончила колледж, и сюрприз, никто не захотел меня нанимать. У меня была худшая степень в мире и судимость, о которой я должна была упоминать всякий раз, когда подавала заявку куда-то. В конце концов, я нашла работу в кофейне, но это заняло много времени. Ирина уже держала другой лист бумаги в руке, где сообщалось, сколько в течение этих месяцев Лиза потратила без единого доллара, просачивающегося на её счёт. Она не прокомментировала это, но оставила его между ними, как негласную угрозу. Лиза откашлялась и продолжила. — Тогда Хельга, моя начальница, поговорила со своей сестрой, которая работала в издательстве. Она знала, что это то, чем я хочу заниматься в долгосрочной перспективе, и она сказала, что, вероятно, сможет уговорить Ингрид нанять меня, если я соглашусь на низкую зарплату и ничего не украду из её офиса. Чего я не делала, пока Миша не начал просить бесплатные книги, — слабо улыбнулась она, чтобы было очевидно, что она шутит, но лицо Иры осталось каменным.
— И что с тех пор? — спросила Ирина. — У тебя низкая зарплата, могу тебя заверить, но что это всё такое? Почему ты так много спускаешь денег в дорогих барах по пятницам? Зачем ты платишь за бутылку вина в размере 25 долларов своей карточкой с перерасходом, когда знаешь, что твой банк взимает с тебя 10% каждый раз? — Я… — начала Лиза. — Если честно, я этого не знала. — Лиза, — Ирина казалась раздраженной, и Лиза не могла её в этом винить. — Это безрассудство. Даже если бы ты не погрязла в долгах, твои привычки к расходам меня бы всё равно насторожили. Ты не ходишь по магазинам неделями, а потом тратишь 100 долларов за одну ночь. — Я знаю… это глупо, — сказала Лиза. Её голос звучал хрипловато. — Я пытаюсь не тратить слишком много всю неделю и не покупать больше, чем мне нужно, питаясь одной лапшой, но когда наступает пятница я, как всегда, говорю: нахер всё. Я уже и так облажалась. С тем же успехом я могла бы пойти загулять и заставить почувствовать себя лучше, оставив все проблемы на завтра. Ирина, наконец, посмотрела на неё с какой-то симпатией. — И это когда-нибудь срабатывает? — спросила она. — Нет, — призналась Лиза. — Не совсем. Ирина вздохнула, откинувшись на спинку стула. Она выглядела странно подавленной. — Лиза… — сказала она. — Ты имела в виду то, что сказала? Ты согласилась на моё предложение только потому, что отчаянно нуждалась в деньгах? Лиза застонала. — Нет. Ты знаешь, что я бы встречалась с тобой и без всяких выплат. — Но тебе нужны были деньги. — Именно так. Я знала, что это была глупая идея, но подумала, что хуже уже не станет. Я бы встречалась с красивой женщиной и оплатила бы часть своего студенческого кредита одновременно. Я была не против продать себя за это. — Ты ни за что себя не продала, — сказала Ирина. У неё был такой грустный голос. — Ты могла бы рассказать мне об этом в любое время. Честно. Очевидно, я бы вышла из себя, но также попыталась бы помочь. Ты не должна была проходить через всё это в одиночку. Лиза натянуто улыбнулась. — Я прошла через всё в своей жизни в одиночку. Не было никаких причин, почему сейчас должно было быть иначе. Ирина просто покачала головой — может быть, потому, что она думала, что Лиза глупа, или, может быть, потому, что она, наконец, поняла, насколько отличались их жизни. Потребовались сотни конвертов, и Бог знает сколько нулей, чтобы заставить её осознать это. — Ты начала расплачиваться, когда мы стали встречаться, — сказала Ирина через некоторое время, снова надев очки. — Но ты не погасила ни один из своих текущих долгов. Кредит, который ты взяла для колледжа, в значительной степени, остался нетронутым. Вместо этого ты начала выплачивать крошечные суммы по кредитным картам для личных нужд, а затем снова продолжила тратить с них деньги. Ты вообще обдумывала план? Молчание Лизы прекрасно ответило бы на этот вопрос, но она заставила себя дать вербальный ответ. — Не совсем. Я просто… положилась на удачу. — Я так и подумала, — вздохнула Ирина. Её взгляд посуровел. — Ты действительно не в курсе, какие у тебя неприятности? — Нет. Я не знаю. — Разве тебе не интересно узнать? — Нет, — сказала Лиза в два раза быстрее, хотя она знала, что на этом всё не закончится. — Прошу, Ирина. Узнав сумму, я не почувствую себя лучше. — Я знаю, — сказала Ирина, схватив свежий лист бумаги и написав число. Она, казалось, писала в течение длительного времени. — Но это реальность твоей ситуации, и ты не можешь продолжать прятать голову в песок. Это нужно исправить, и начнётся это с того, что ты примешь то, во что себя втянула. Лиза стиснула зубы. Её пальцы сжались вокруг кресла, словно она готовилась к удару. — Ирина, пожалуйста, — прохрипела она. — Я не хочу этого делать. Ирина ответила, сложив листок бумаги пополам, а затем сдвинув его в её направлении. — Не торопись, — сказала она, вставая. — Я отлучусь. Но ты должна прочитать это. Я не позволю тебе сдвинуться с места, пока ты этого не сделаешь. Лиза могла сказать, что она ждала резкого ответа, просто чтобы сообщить ей, что она всё ещё будет где-то здесь. Но Лиза замолчала, её глаза были устремлены на лист бумаги, как будто он собирался напасть на неё. Ирина вздохнула и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Лиза просидела там целый час, прежде чем медленно протянула руку. Её пальцы задели бумагу, и она вздрогнула, как будто обожглась. Она сделала глубокий вдох. Число было длинным. Длиннее, чем она полагала. Она прочитала все шесть цифр — восемь из них, если включать жалкие 32 цента, прикреплённые в конце, одну за другой, медленно осознавая их и чувствуя стыд в своих порах. Было странно, но как только она узнала правду, которая оказалась намного хуже, чем она могла себе представить, её сердцебиение, наконец, начало замедляться. Она откинулась на спинку стула, держа лист бумаги в руках. Она вышла из кабинета вскоре после того, как Ирина легла спать.