Беспечные мотыльки

46

– Ну, как ты? – Этим вопросом мама начала встречать Тони с завидной периодичностью. Он почти полтора месяца жил у родителей – однажды на исходе весны он проснулся и снова увидел пустой край кровати рядом с собой, и решил, что все это настолько ему опротивело, что невозможно дальше жить. С собой не стал брать даже вещи – у мамы всегда был полный шкаф его одежды.

– Все нормально. – Тони едва улыбнулся, все еще не отойдя от интервью в раковом корпусе. – Сегодня брал последний материал. Вечером начну составлять статью.

– Ты такой молодец! – Мама прошла за ним следом в гостиную, где Тони столкнулся с отцом. Тот приболел и уже неделю валялся дома, чихая, кашляя и выводя всех на нервы.

– Привет, пап.

Отец мрачно кивнул, проследовав на крыльцо.

– Джеф, бросил бы ты курить! – Слова матери застряли в хлопнувшей двери.

– Его уже не исправить. – Тони начал подниматься вверх по ступеням. – Я только приму душ и спущусь.

– Конечно, милый! Ужин как раз готов.

Снимая с себя одежду, которая будто потяжелела на несколько фунтов от прожитого дня, Тони поймал себя на мысли, что у мамы и Нэнси есть схожие черты в лексиконе и в поведении. Он так же хлопотал, когда Тони возвращался домой, и так же называл его «милым». А еще «сладким», «лапушкой», «зайчиком»...

– Да замолчи ты уже. – Неприязненно сказал себе в отражении Тони, когда навязчивые мысли возобновили свой тошнотный бег у него в голове. – Оставь его в покое. И себя оставь. Прошло уже почти полгода...

За все это время Нэнси ему так и не позвонил, как и Тони. Вначале Тони бесился и понимал, что не сможет спокойно с ним говорить: накричит, обматерит, сломает в бешенстве телефонную трубку о стену. А затем начал думать: а о чем им разговаривать, даже если он снимет трубку? Выпрашивать у него позволения снова приехать и снова похитить? Хотел ли Нэнси вообще всего этого тогда, в Неваде? Хотел ли совместной жизни с Тони?

Он обдал себя ледяной струей, чтобы заставить мысли молчать. Затем, подрагивая и втягивая воздух сквозь зубы, спустился из душевой кабины на кафель, наскоро обтерся полотенцем, натянул свежую одежду и отправился на кухню.

Мама рассказывала всякие пустяки, хлопоча возле плиты, но, когда за обеденный стол сел отец, напряженно замолчала. Тони не сразу почуял это, погруженный в собственные мысли. Затем затянувшаяся тишина его насторожила.