Эва по ошибке заброшена чудовищным компьютером "Фрида" в низшую касту. Сможет ли Эва вернуть себе место, которое принадлежит ей по праву, если для этого потребуется уничтожить весь мировой порядок?
Сначала в комнату вернулся Вилл с потертой книжечкой в руках, изданной не менее двухсот лет назад.
— Ты уверен, что процедура не изменилась с того времени? — с сомнением спросила я.
Он хмыкнул. Отвратительная привычка, доложу я вам.
— Процедура, дорогуша, не менялась уже тысячу лет. Эти книжечки все наперечет. Старые образцы, которые уже не входят в правоохранительную библиотеку, уничтожаются. Этот же был спасен от огня и подарен в качестве любопытного сувенира моему деду главой городской стражи.
— Твои семейные истории всегда вызывали во мне... — я затянула паузу. — Зевоту.
— До-ро-гу-ша, — протянул он. — Моя семья, это единственная семья, которая у тебя есть. И я не побоялся использовать этот грязный удар, но только потому что ты не женщина, а террорист.
Я снова зашвырнула в него подушкой.
— А теперь серьезно, — сказал он. — Тебе нужно спрятаться за ширмой. Энн не должна тебя видеть и слышать. Я произнесу кодировку, после этого дам тебе знать, когда можно выйти.
— А мы не можем приказать ей все забыть?
— Можем. Но чем реже мы это делаем, тем лучше для ее мозга. Когда ты приказываешь человеку что-то забыть, его память не исчезает. Информация остается записанной в нейронах головного мозга. Но через эти участки по синапсам не протекает электрический импульс, чтобы не оживлять эту информацию. Считай, что ты взрываешь единственный мост на оживленной трассе. Эти клетки становятся своеобразным неактивным черным участком. Чем больше таких черных дыр в мозгу, тем хуже становятся умственные способности раба.
— Получается, Тодд не жалел мой мозг, — догадка вырвалась у меня до того, как я успела захлопнуть рот.
Вильгельм-Август виновато посмотрел на меня.
— Я не буду оправдывать твоего любовника. Он подлец и негодяй. Эгоистичный ублюдок. Но я могу точно сказать, что у него были веские причины так поступать. И благодаря им у тебя было двенадцать лет любви.
— Из которых я помню два. А десять вырвали не просто из моей жизни. Их выцарапали и из моего мозга!
Мне показалось, что сочувствие промелькнуло в глазах Вильгельма-Августа, но оно так быстро пропало, что мне могло и показаться. Он заговорил жестко:
— Тогда подбери сопли и тащи свою ленивую тушу за ту ширму. Узнаешь правила игры и в один прекрасный день сможешь надрать этому негодяю задницу за все, что он причинил тебе.
— И куда подевались твои манеры? — я закатила глаза, прячась за ширму.
— Девушки обычно любят, когда я груб в спальне, — буркнул он, садясь в кресло.
— Дорогой, тебе стоит уменьшить им количество "ФД" перед соитием, — не удержалась я от колкости.
— Цыц! Энн скоро придет. Иначе мне придется поступить с тобой также, как я поступил со своей предыдущей любовницей и кляпом.
— Неужели ты позволил ей заткнуть себе рот?
Вилл запустил подушкой за ширму.
Наступила звенящая тишина, в которой шелест старых листов методички звучали как выстрелы.
Я думала о том, что не знаю, захочу ли я мстить Тодду. Вильгельм-Август что-то скрывает о нем. Что-то такое, что мне непременно нужно знать.
Размышления прервал приход Энн.
— Простите, милорд, за задержку!
Ее юбки зашелестели. Наверняка это был реверанс.
— Мы все так рады, что вы наконец вернулись домой! Простите старую дуру, милорд, но мне кажется, что вы по-настоящему здесь жили только до вашего ухода в школу.
— Ты права, Энн, — в голосе Вилла появились те же ласковые нотки, какими со мной во время выпускного говорила Ким. — И ты не старая дура. Ты самый преданный член семьи Кордо.
Она довольно захихикала. А затем что-то изменилось, когда Вилл низким голосом в контроктаве сказал кодовую фразу.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
