Эва по ошибке заброшена чудовищным компьютером "Фрида" в низшую касту. Сможет ли Эва вернуть себе место, которое принадлежит ей по праву, если для этого потребуется уничтожить весь мировой порядок?
Вилл не скрывал, что наслаждается моим недоумением.
— Время поджимает, Эва, — сказал он вдруг. — Скоро мне надо будет уехать из резиденции.
— Ну да, в медовый месяц со своей женой.
Он дернулся.
— Моя жена, как ты говоришь, отбыла минут сорок назад на другой конец земного шара к своей гражданской жене, с которой они живут уже много лет вместе. У нас будет замечательный брак. Она так же горячо желает видеть меня, как и я ее. Поэтому мы так здорово подошли друг другу. Но этикет требует соблюдать приличия, и я сделаю вид, что мы с супругой отбыли на медовый месяц.
— Вы, аристократы, больные люди, — выпалила я. — Зачем вся эта показуха?
— Тебе не понять, — отмахнулся он.
— Спасибо что напомнил о моем сиротском детстве! — поддела я его.
— Не перевирай. Ты всегда гордилась статусом "ребенок-города".
— Я свободна от ваших глупых заморочек. Где же ваша знаменитая политика Равенства?
— Наша знаменитая политика Равенства, — он назидательно поднял указательный палец, — гарантирует, что все мы в равной степени имеем право на те условия, в каких мы лучше и эффективнее работаем. Не моя вина, как и не вина моих аристократических предков, что лучше всего мы умеем быть аристократами. В хорошем смысле этого слова. Да, мы подвержены условностям и требуем, чтобы наш статус был сохранен из поколения в поколение, но мы отлично умеем заботиться о своей общине, о своих людях. Благодаря этому статусу я смог выкупить тебя и дать тебе возможность жить с Тоддом. Благодаря этому статусу мы смогли сократить рабочий час низшего класса, который находится под Кордо, до трех часов в день при месячной зарплате на двадцать процентов выше, чем на рынке труда. И если мне ради этого придется разыгрывать трепетные чувства к моей супруге, придерживаться правил этикета и в нужное время отправить на тот конец мира пробирку с моими мальчиками, чтобы родить несколько наследников, то я не возражаю.
— Какая пламенная речь! Часто ее произносишь? — сыронизировала я.
— Отнюдь. Ты присутствуешь на дебюте. И про то, что мой брак фиктивный не должен знать никто.
— В таком случае мне совершенно не понятно, почему ты решил рассказать это мне.
— А кому ты расскажешь? — пожал он плечами. — Тебя скоро поймают и накачают "ФД". И ты забудешь все, что я тебе говорил. И забудешь, что ты вообще видела меня. И что угрожала мне арбалетом. То, что тебя не схватили десятью минутами ранее — это отсрочка неизбежного. Стража патрулирует город. Пусть тех, кто умеет изготавливать и чинить видеокамеры на планете всего пятнадцать человек, но тысячи умеют ими пользоваться. И тебе негде скрыться.
Я зарычала.
— Что? Думаешь, ты сможешь снова ускользнуть загород? Не выйдет. Теперь входы и выходы охраняются более тщательно. О том, как ты ускользнула и когда вернулась отлично известно городским властям. Ты в ловушке.
— Вранье, — глухо повторила я.
— Я настолько уверен в том, что тебя поймают, что сам даже не тороплю этот момент. Видишь, у меня здесь есть кнопка. Я мог уже много раз нажать на нее, чтобы вызвать сюда людей. Но я этого не делаю. Из того же человеколюбия, которое заставило меня выложить кучу денежек за рабыню, чтобы просто передать ее в руки человека, которого она любит.
И я даю тебе выбор. Ты можешь прямо сейчас съесть что-нибудь, что содержит "ФД". Затем я вызываю стражей, тихо, мирно, без стрельбы боевыми патронами. И уже завтра ты очнешься в объятиях Тодда и не будешь помнить об этом ужасном инциденте ничегошеньки...
.
Эва на этом месте отложила ручку и заплакала. Слезы расплавили несколько последних фраз, но их все же можно было прочесть. Не трудно догадаться, что творилось у нее в голове. Она сожалела о том, что в тот момент не приняла это щедрое предложение Вильгельма-Августа. И сейчас ее тело не было бы так изувечено, и не болела бы так душа... а она была бы в своем светлом доме с маленьким садом и любимым мужчиной рядом.
Она взяла ручку и, превозмогая себя, продолжила писать.
— ...Или ты пытаешься бежать, и тебя пристрелит какой-нибудь лихой парень из стражи. Я теряю свои денежки, а ты — жизнь.
— Предпочитаю умереть, борясь за свою свободу, — сказала я и гордо вскинула голову не хуже этих напыщенных аристократов. — И я еще за нее поборюсь.
Я нацелила арбалет прямо в голову Вильгельма-Августа.
— И ты будешь моим мулом. Если хочешь жить — вывези меня за город на своем экипаже.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
