Падшие|V.H.

Глава 30. Подозрения.

Не забывайте про звёздочки и комментарии. Ваше внимание — лучшая мотивация! Не забывайте подписываться на мой телеграм, чтобы быть в курсе выхода новых глав!

Что должен чувствовать человек, который вдохнул запах смерти?

Имеет ли человеческая жизнь хоть какую-то ценность?

Что такое человеческая жизнь вообще?

Вихрь мыслей и нескончаемый поток вопросов крутились в моей свинцовой голове. Холодный ветер больно ударил меня по лицу, будто бы приводя в чувства. Пришлось покрепче укутаться в махровый плед, заботливо накинутый на мои подрагивающие время от времени плечи.

Слёзы давно высохли, а пустота, царившая в душе, пугала меня до безумия. Сожаление не грызло меня изнутри, боль не рвала глотку и сердце. Было лишь подобие какой-то жалости. Я лишь устала чувствовать себя виноватой: виноватой перед Винни, перед отцом, который умер, пустив пулю себе в голову. Я приехала мириться с человеком, связь с которым не поддерживалась на протяжении многих лет, но обнаружила лишь холодный, безжизненный труп.

Была ли я виноватой в смерти отца?

Быть может, я и не была таковой?

Я не убивала человека, не была свидетелем преступления. Я лишь была его дочерью, которая уехала из отчего дома и не появлялась на его пороге долгие годы. Но причины, по которым это было сделано, казались вполне весомыми.

— Лилиана? — тихий, смешанный с леденящим спокойствием, голос Винсента раздался позади меня.

Я даже не обернулась - чувствовала и знала, что он, постояв лишь долю секунды на выходе из дома, прошагает, тяжело ступая по деревянному полу, и сядет рядом со мной.

— Я сам позабочусь о ней, — прозвучал тихий, слишком знакомый баритон.

Я резко поднимаю взгляд на вход в гостиную, где стоит Винни. Он смотрит только на меня. На жалкую, словно старая тряпичная кукла; падшую.

Сломанную.

Виноватую.

Пара слезинок скатываются по раскрасневшимся щекам. Медбрат отходит от меня на пару шагов, прижимая к груди планшетку, видимо уступая место Хакеру.

Винсент присаживается рядом со мной, берет мои ледяные руки в свои, смотрит на меня в упор, будто заглядывая в душу. Тяжесть в груди не испаряется, но значительно уступает спокойствию и принятию, неожиданно зародившимся в моей душе.