Зов северной луны

Глава 1.9

Настоящее время

Шла вторая неделя апреля — душная, цветущая и жаркая.

Альянс по-прежнему занимался делом допущенного в город шпиона, однако, ввиду отсутствия каких-либо подтверждений или опровержений со стороны Аньди, расследование постепенно сходило на нет. Нападений на поисковиков, странствующих торговцев и уж тем более солдат зафиксировано не было, поэтому неприглядная история о неудачном походе с каждым днём переставала быть интересной, пока в конце концов не канула в забытье.

Вот уже несколько недель Ноирин изнывала от скуки ещё больше, чем обычно, и из-за этого безгранично доставала своего лучшего друга: практически всё своё время она проводила в резиденции клана Вещего лесного голоса, буквально заполняя всё пространство своим неуёмным любопытством и заразительно бурной энергией.

Во дворце уже через несколько дней её присутствия не осталось ни одной комнаты, кроме спален членов семьи, не считая Шивана, куда Ноирин не засунула свой нос. Многие клановые явно были недовольны и не одобряли её поведения, однако никто из них не решался высказаться об этом прямо, ведь сам глава клана, Шияо Энь, не был против маленькой гостьи и её увлечённой заинтересованности во всём, что происходило вокруг.

К себе домой она возвращаться не хотела: с каждым днём отцу становилось всё хуже, и от запаха лекарств и сухих трав, которыми их снабжал господин Энь, просто невозможно было дышать. Поездка Мохсена в Натобу так и не состоялась, более того, о ней даже речи в доме Хиако не шло. Были ли причиной тому отсутствие денег, невозможность лечения или нежелание самого отца, она не знала.

Ноирин было неловко это признавать, но каждый раз, когда она видела провалившиеся щёки Мохсена, синяки под его глазами и почти полностью выпавшие волосы, она испытывала абсолютно искреннее омерзение, отравляющее её сердце похлеще любого яда. Это было нехорошо и неправильно, особенно по отношению к родному отцу, но она ничего не могла с этим поделать: это чувство оказывалось сильнее неё всякий раз, когда она слышала его громкие стоны по ночам, от одного только звука которых хотелось с головой закутаться в одеяло и заткнуть уши.

Практически ежедневно она испытывала колкое чувство стыда, которое, впрочем, почему-то казалось ей правильным. Нара поддерживала решение дочери не появляться дома и часто отсылала её на рынок за покупками или, наоборот, для того, чтобы продавать овощи и фрукты в их небольшой лавке. Вот так и получалось, что с самого раннего утра и до полудня Ноирин ждала покупателей в покосившейся палатке, после чего, отсылая выручку матери с помощью верного мальчишки-посыльного, на всех парах мчалась в клановый квартал.