Зов северной луны

Глава 1.3

Настоящее время

Недельное празднование фестиваля Эрин уже прошло, и все жители Интао постепенно возвращались к работе. В этом году их постигло разочарование: кукловод из Лавадо, которого все ждали даже больше, чем появления богов, на фестиваль так и не явился, не посчитав нужным сообщить о причинах своего отсутствия.

Ноирин, впрочем, это не особо волновало. Целую неделю она только и делала, что праздно болталась по городу в компании Шивана и объедалась любимыми фруктами в сиропе, на которые её друг, даже не задумываясь, выкладывал нужное количество рун.

Известий от Альянса не было, и Мохсену пришлось несколько раз терпеливо объяснять дочери, что никто не обязан сразу же давать ей какие-то, пусть даже самые простые, задания. «Всему своё время», — без конца повторял он, сидя на покосившейся лавке за домом и наблюдая за поливом поля.

Когда же дух праздника испарился, Ноирин стало скучно. С улиц исчезли пёстрые украшения и многочисленные тележки с неоправданно дорогими игрушками, которые в обычный день можно было купить чуть ли не за полруны. На улицах больше не звучали весёлые песни и никто не пускался в пляс.

Приближался фестиваль Солнца и Огня, но Ноирин он был неинтересен: переодеваться в безумные костюмы и так разгуливать по городу она не любила. Хотя на самом деле причина была в другом: ни отец, ни мать попросту не разрешали ей в одиночку принимать в этом участие, а верный Шиван скорее бы предпочёл забраться на ближайшую гору и спрыгнуть с неё, чем присоединиться к многолюдному маскараду.

В промежутке между праздниками жители Интао словно потеряли вкус к жизни и теперь были похожи на безликих привидений, бессмысленно выполняющих одну и ту же работу день ото дня, что само по себе было непривычным и необычным для неунывающих тарнийцев.

Ноирин, которую не интересовали новости страны, даже и не догадывалась, что это связано с участившимися случаями преступлений, мародёрства и нападений вутхи, о которых, в отличие от других известий, говорили шёпотом и с опаской, будто боясь навлечь кровожадных тварей на себя. Всё чаще говорили о потерянных душах, которые не были упокоены должным образом и теперь, растеряв человеческие черты, желали жестоко отомстить всему роду людскому.

Заметив, что дочь уже в седьмой раз за час подбегает к воротам, чтобы увидеть, не приближается ли разносчик писем, Мохсен вздохнул и, хромая, с большим трудом подошёл к ней. Он опустил крупную ладонь, в кожу которой давно въелась грязь, на золотистую макушку и легко потрепал её. Ноирин подняла голову и с надеждой взглянула на отца, который явно хотел сказать что-то важное, но никак не мог решиться.