Зов северной луны

Глава 1.17

Настоящее время

Следующие несколько недель были похожи на сон, а точнее, на затянувшийся кошмар, от которого невозможно было очнуться, как бы Ноирин не старалась. 

Согласно обычаям и традициям Тарны, похороны должны были состояться на следующий день после смерти, чтобы душа как можно быстрее отправилась в Палаты святости, однако, судя по обрывкам новостей, которые доходили до Нары через Шияо Энь, стало понятно, что произошло нечто настолько ужасное, что тела погибших больных трудно было отделить друг от друга.

К тому же останки Мохсена вряд ли бы смогли выдержать долгий путь домой, в Интао, поэтому мать Ноирин последовала доброму совету главы клана и вынесла единственное правильное решение: церемония захоронения была проведена, как и положено, несмотря на все серьёзные препятствия.

Семья Хиако, как и семья Энь, склонялась к вере в Туманную богиню, которая позволяла своим последователям самостоятельно определять количество и интенсивность похоронных ритуалов, поэтому церемония проходила в храме на территории клана Вещего лесного голоса. Присутствовали на ней лишь те, кто лучше всего знал Мохсена: Нара, Ноирин, Шияо Энь, Шиван и Старый Ним, который был просто рад стать частью любого интересного, на его взгляд, события.

Храм был небольшой, построенный из кедровых брёвен: на главной стене расположилось полотно с изображением Туманной богини — элегантной миловидной девушки с румяно-розовыми, как цветы вишни, локонами, на длинном низком столе лениво дымились благовония, а в зелёно-белой вазе стоял свежий букет цветов горной молочной сирени, которыми, по легенде, и были украшены покои богини. 

Помимо полотна, в храме присутствовало ещё одно её изображение — гранитная статуя, сидящая на широких ступенях, ведущих к столу с благовониями. Миниатюрное лицо Туманной богини смотрело на прихожан с лёгкой улыбкой, один её глаз был закрыт, а второй — хитро прищурен. Щекой она прижималась к ноге, согнутой в колене; другая же, по которой струилась высеченная из камня ткань тонкой юбки, была вытянута и касалась деревянного пола носком элегантной туфельки.

Когда Нара переходила на второй круг монотонной молитвы, Ноирин, приоткрыв слипшиеся от слёз глаза, с удивлением заметила, что на голове статуи сидит розовая бабочка, которая распахнула крылья и походила на диковинный цветок, украшающий причёску богини. Это выглядело невероятно красиво, но не совсем гармонично: линии волос, прорезанные в камне, казались скудными и неуместными на фоне грациозного великолепия бабочки.