По следам обречённых душ

Глава 35. Пламя, разъедающее внутренности. Часть 2

Академия кувелов,

холл здания

Флатэс неугомонно гнался за улепётывающим Ингелео, что изредка оглядывался. Друзья остались далеко позади, но огненный озорник не смог нормально вдохнуть, пока не покинул стены академии. Лишь оказавшись снаружи, он остановился и принялся отпыхиваться. Сердце бешено грохотало, а в голове продолжали крутиться слова отца. Они вызвали очередной приступ тошноты. На икрах неприятно заиграли нервы, походящие на слабые импульсы сердцебиения. Ему хотелось бежать, как можно дальше, туда где никто не смог бы найти и заставить его снова браться за тренировки. Большего ужаса, чем вновь готовиться к службе — Флатэс и представить себе не мог.

Мысли о том, что он снова может покалечить кого-то огнём — приводила к неистовствующей панике.

На миг ему почудился приторно зловонный запах горящей плоти. Внутренности скрутило.

— И чего ты выкидываешь опять? — задыхаясь, прохрипел Ингелео и кинул взгляд на Игнэйра.

— Извини, мне надо было побыстрее выйти на улицу, — безразлично бросил Флатэс и выпрямился. Окинув незаинтересованным взглядом бывшего друга, он засунул руки в карманы и неспешно побрёл с территории.

— Твой отец ведь уже сказал тебе, не так ли? Поэтому ты такой дёрганый? —расслабленно спросил смутьян. — Тебе всё равно не убежать. А если посмеешь снова, хотя бы попытаешься, всё бросить и лишить меня возможности выбраться из этого дерьма, я прирежу тебя собственными руками, — в его словах сквозила леденящая вьюга.

Игнэйр скучающе остановился и лениво повернулся к Элисару, застывшему на месте с враждебным выражением лица. Не сдержавшись, задорный академец растянул губы в угрожающе мрачной улыбке и сузил глаза. По-птичьи склонив голову, он усмехнулся.

— Правда, сладкий? Думаешь сумеешь сладишь со мной? Не лезь ко мне и без тебя забот по горло. — К концу фразы шутник с пылающими волосами перестал скалиться и расслабил лицо. — Уж не знаю, что я там у тебя отобрал, но я не хочу возвращаться в тот ад. У меня была надежда на то, что я смогу выбраться, но вы все тащите меня обратно. Где для тебя перспектива, для меня — отчаяние, Инги.

Закончив речь, Флатэс побрёл дальше, не перерывая размышлений о былых временах. Он старался понять, чего же хотел на самом деле и чего боялся, что мешало снова подчинить огонь, но так и не находил единственного и верного ответа, хоть и понимал, что первостепенную роль играл страх. Академец осознавал, хоть семья относилась к нему с трепетным пониманием, по-прежнему продолжала гнуть собственную линию.