Мой любимый младший брат

Chapter 25

Гарри решительно отказался сидеть за столом Слизерина. Это бы означало окончательное поражение перед убеждениями других студентов, что он темный волшебник. Значило бы в их глазах раскрытие и принятие этой "тайны". Том его не стал уговаривать, но взял с брата обещание не появляться на первое время в гриффиндорской башне и ни при каких обстоятельствах не принимать ванну где-то, помимо слизеринских подземелий. Если вырезанные на теле руны увидит посторонний, даже влияние отца его не спасет.

Мальчик уверенно подошел к столу Хаффлпаффа и сел рядом с Диггори, потеснив его немного в сторону. Тот выглядел довольным решением друга и покладистостью своих одногруппников — не любили те враждовать, не воспринимали в штыки слухи о лишь предположительной агрессии в лице обычно спокойного и тихого приятеля их замечательного старосты. Седрик немного удивленно уставился в лицо Гарри, а затем помрачнел так явно, что это не укрылось от посторонних глаз других студентов.

— Что?

— Позже.

Гарри пожал плечами и живо принялся за завтрак, ибо после утомительной ночи его телу требовалось немалое восполнение энергии.

Поняв, что староста Хаффлпаффа явно намеревается поговорить с ним наедине, мальчик махнул рукой старшему брату и первым направился к выходу из Большого Зала, зная, что Диггори тут же последовал за ним. Отойдя в сторону от основной массы студентов, друзья уединились у окна. Седрик тут же набычился:

— Так значит, до тебя все-таки добрались. Кто?

— О чем ты?

— Не строй из себя дурака, — он поджал губы и кивнул на его лицо. — И вовсе необязательно было их жалеть. Уверен, если бы ты этого захотел, никто к тебе даже приблизиться бы не смог.

Секундное недоумение сменилось пониманием и смешком. Гарри коснулся шрама на подбородке, уходящего вниз по шее и скрывающегося за плотно застегнутым воротом рубашки.

— А, это.

— Да, это.

— Никто не нападал на меня, — гриффиндорец понизил голос, хотя в этом не было нужды: их разговор никто не слышал. — Том провел ритуал, теперь мне не нужно больше вырезать на себе руны.

— Это не руна, — строго заметил Седрик, легко коснувшись его подбородка.

— Он немного увлекся, — уклончиво протянул мальчик, отстраняясь. — Но все прошло удачно. Страшновато, конечно, когда тебя ножом чикают. Однако не этим ли я занимался во время наших с тобой тренировок?