(Советую прочитать эту главу под песню: friends-chase atlantic)
К Кире в квартиру я направилась одна, несмотря на недовольство друзей, поскольку знала, что при посторонних людях она закроется, и я ничего не смогу понять по её поведению. Друзьям пришлось отпустить меня с условием, что если вдруг что-то случиться, я сразу же позвоню им.
Квартира Киры находилась на втором этаже — это была огромная светлая студия в скандинавском стиле с белоснежными стенами, светлой мебелью и яркими акцентами и больше напоминала номер в дорогой гостинице, нежели жилую квартиру.
Кира встречала меня с улыбкой, распахнув дверь и стоя на пороге. На ней были джинсовые бриджи и светлая майка, открывающая яркие татуированные руки, и я в который раз подумала, как же сильно разнится то, какой она была, и какой стала. Словно это были два разных человека. Та Кира и эта.
— Проходи, Таня, — пригласила меня Кира с обаятельной улыбкой — вот она точно осталась прежней. Раньше я безумно ее любила, эту улыбку, а сейчас… Сейчас ничего не чувствовала, глядя на то, как она улыбается. Мы стали слишком чужими, а то, что было между нами, растворилось во времени. От нашей любви остались обрывки воспоминаний.
Я вошла. Она помогла мне снять куртку и проводил в гостиную зону, из которой открывался вид на заснеженную набережную и реку, над которой парил молочный туман. Холодное бледно-голубое над рекой казалось хрустальным и готово было вот-вот осыпаться тысячами осколков. Эта красивая картина напоминала зимний пейзаж на новогодней открытке, и я засмотрелась на нее, не слыша, что говорит Костя.
— Таня. — Её ладонь коснулась моего предплечья, и я вздрогнула.
— Извини, задумалась, — тихо сказала я.
— Садись, — кивнула она на диван. — Хочешь чай? Или кофе? Я помню, какой ты любила, сейчас приготовлю. Или, может быть, чего-нибудь покрепче?
— Нет, спасибо, Кир, я ничего не хочу, — ответила я, садясь. Она опустилась рядом со мной — села так, чтобы касаться своим коленом моего. Мне пришлось отодвинуться — я не хотела, чтобы она дотрагивалась меня.
— Ты красивая, — зачем-то сказала она, глядя на меня не мигая, с непонятной надеждой во взгляде… Я не знала, что ей ответить и на мгновение замешкалась, а Кира, восприняв это по своему, взяла мою ладонь в свою. Теплые и нежные пальцы. Совершенно чужие. Почему раньше мое сердце взрывалось при виде этого человека, а теперь совершенно спокойно? Действительно ли я любила её? А она? Любила ли она меня?
Кира придвинулась ко мне ближе, склонилась — так, словно готова была поцеловать меня. Уверена, она готова была сделать это, однако я оттолкнула её и высвободила свою ладонь.
— Не нужно, — тихо сказала я. — Я не за этим приехала.
Кира вздохнула.
— Тогда почему ты приехала? — спросила она.
— Я хочу спросить кое-что, — прямо сказала я.
— Что именно? — посерьезнела она. — Это ведь не наших отношений касается, верно?
— Верно, — подтвердила я. — Мы ведь говорили с тобой. И я ясно дала тебе понять, что между нами ничего не может быть. Совсем ничего. Ни любви, ни дружбы.
— А я уже решила, что ты передумала, — усмехнулась Кира и встала с дивана, чтобы скрестить руки у окна. — Что поняла, кто тебе действительно нужна. Не она, а я.
Кира попыталась толкнуть мне речь с тридцатью причинами, почему она лучше собаки, то есть, Виолетты, и у меня глаза едва не закатились куда-то за Никарагуа. Опять она об этом. Достала, ей богу!
— Стоп! — замахала я руками. — Кира, остановись. Мы уже все решили. Хватит истерить и дай мне, пожалуйста, задать свой вопрос.
Она прикусила губу, и я вдруг подумала, что, возможно, она специально уводит меня от темы.
— Кирв, что ты знаешь о том, что произошло с Виолеттой? — спросила я, внимательно наблюдая за её лицом.
— Что с ней произошло? — спросила она равнодушно, но на мгновение опустила взгляд. Мне хватило этого, чтобы понять — ей что-то известно.
Я встала и вплотную подошла к ней.
— Кир, — вкрадчиво повторила я. — Скажи мне правду.
— Какую, Таня?
Я смахнула с её плеча невидимую пылинку.
— Кира, не играй со мной, — предупредила я. — Ты ведь знаешь, что играть со мной не стоит.
Она молчала. Смотрела на меня, улыбался уголками губ и молчала. Я сделала еще один маленький шаг к ней. Теперь между нас разделяла лишь жалкая пара сантиметров, и мне показалось, что я чувствую жар, исходящий от её тела.
— И не думала. Значит, ты хочешь правду, маленькая моя? — спросила она, гладя меня по щеке.
— Убери руку, — злым голосом предупредила я. Она рассмеялась, опустила руку и немного отошла назад. Я снова сделала шаг. А затем второй, третий, четвертый. Кира отходила к стене, не сводя с меня веселых глаз, а я шла за ней — пока её спина, наконец, не уперлась в белоснежную стену. Я собиралась вытрясти из неё правду, чего бы мне это ни стоило.
— Ты такая забавная, Таня, — сказала Кира.
— Да ты что, — сощурилась я. — Отвечай на мой вопрос, черт побери! Иначе мне придется вытрясти из тебя ответ силой.
— Что ж, попробуй, — ответила она. И вдруг резко все поменялось. Теперь к прохладной стене оказалась прижата я, а она оперлась о нее ладонью и склонилась ко мне, как в какому-нибудь романтическом фильме. Только я никакой романтики не чувствовала. Я кипела от возмущения!
— Я знала, что ты задашь этот вопрос, — прошептала Кира мне на ухо. Её горячее дыхание обжигало кожу.
— Неужели? — процедила я сквозь зубы.
— Да. У твоей Виолетты неприятности, и ты решила узнать правду о том, что случилось, — продолжала она загадочным тоном.
— То есть, ты эту правду знаешь? — усмехнулась я. — Поведай ее мне.
— Без проблем. Но за определенную плату. Может быть, для начала ты меня поцелуешь? — спросила Кира. Её руки обвились вокруг моей талии.
— Только поцеловать? — проворковала я и провела языком по нижней губе, заставляя Кира широко улыбнуться. Она что-то знает, она определенно что-то знает. А может быть… она во всем виновата?
Верить в это не хотелось, но я не могла идти против фактов.
— Не только… Я скучала по тебе, — продолжала Кира, буквально пожирая меня глазами.
Её руки нагло поползли вниз, и я, не выдержав, со всей дури ударила её по колену. Она охнула и тотчас выпустила меня из своих объятий.
— С ума сошла?! — заорала я. — Какого черта ты меня лапаешь? Рука лишняя?!
— Тань, блин, — схватилась она за колено. — Больно! Ты с ума сошла?
— Это ты с ума сошла. Не смей распускать руки. Иначе я разобью ее о твою голову, — пообещала я, схватив со столика вазу — белую, под цвет стен, и довольно увесистую.
— Положи ее на место, — поморщилась Кира. — Это мамин подарок.
— Да мне фиолетово. Выкладывай все, что знаешь про Виолетту. И не смей ко мне приближаться. Еще одна попытка, и я позвоню Кайрату. Он и его друзья ждут меня около твоего дома. И, клянусь, если я позвоню ему, он от тебя оставит ножки, рожки и кровавую лужицу, — предупредила я Киру.
