Тайна Оболенского Университета

Глава 27

Человек — удивительное существо. Практически каждый из нас мечтает о стабильности: хорошей работе, постоянном доходе, успешной карьере, доме и семье. А если представить, что вы еще молоды, но ваша дальнейшая жизнь кем-то уже предрешена? Вас ждут престижная профессия, достаток, положение в обществе. Чем не причина для радости? Думаю, многие мои сокурсники, если им предложить такой расклад, были бы счастливы стать членом преподавательского состава Оболенского Университета. Многие, но не я. В отличие от них, я знала, какую цену придется за это заплатить.

Я всегда верила, что сама творю свою судьбу. Думала, что впереди масса путей и возможностей. Пять лет я прилежно училась в Университете, хотела стать гордостью папы и открыть для себя дверь в блестящее будущее, но то, которое выберу сама. После разговора с Сергеем Петровичем у меня словно выбили воздух из легких. Я почувствовала себя птицей, которая всю жизнь проведет в клетке. Мне стало страшно, по-настоящему страшно. И если бы не Дима, оказавшийся в моей комнате в такой нужный момент, не знаю, как пережила бы эту жуткую ночь.

— Спасибо тебе, — выпутываясь из его таких уютных объятий, сказала я, вытирая слезы рукавом кофты.
— Эй, ну ты чего? Не смей тут нюни распускать, я не за этим здесь, — строго сказал Индюк.
— А зачем ты здесь? — вопросила я, и только сейчас сообразила, какую глупость учудил Смирнов. — Какого черта ты вообще влез в мою комнату?! Совсем рехнулся?
— Я вернулся сегодня вечером и решил поделиться со своим напарником тем, что мне удалось узнать, а ты тут орешь, как курица, которую ощипывают, — недовольно поморщился он, усаживаясь на мою кровать и вальяжно откидываясь на подушки, устремляя обиженный взгляд в потолок.
— А ты не подумал, что тебя могли увидеть? — уже спокойней спросила я.
— Я прошел через запасной вход, и меня никто не видел. Я был аккуратен.
— А в комнату как попал?
— Отмычка. Я умею открывать замки, а в твоей двери он простой.
— А если бы кто-то ко мне пришел? — не отступала я.
— Ты кого-то ждешь? — встрепенулся Индюк и соизволил снова сесть ровно.
— Нет, но все равно... Например, Арина могла бы заглянуть.
— Или твой дружок? — продолжил Дима.
— Или он, — разозлившись, подтвердила я, глядя, как плотно сжал губы Индюк. — Мы с Юркой друзья, он мог зайти ко мне за лекциями, к примеру. Чтобы ты делал в таком случае?
— Сказал, что жду тебя. Что ты — нерадивая студентка не сдала обещанный материал, и я зашел к тебе.
— И открыл отмычкой замок?
— Нет, я бы все свалил на тебя. Ты же нерадивая. И память у тебе ни к черту. Вот и забыла дверь закрыть. Я же, как человек ответственный, не мог уйти, оставив твою комнату открытой и без присмотра.
— Да, ты все продумал, — усмехнулась я, усаживаясь на кровать рядом с Индюком.
— Не забывай, детка, я работаю в ФСБ.
— Поэтому ты решил назвать меня «деткой», котик?
— Ладно, давай кончать эти фамильярности, — забавно смутился Смирнов.
— Сам начал, — довольная своей небольшой победой, улыбнулась я. — Так что все-таки случилось, если приехал раньше, чем хотел?
— Я сегодня присутствовал на допросе Леши Фомина и хотел с тобой это обсудить.
— Он сознался? Рассказал про этих людей?
— Не торопи события, Лер. Давай по порядку. Нет, он ни в чем не сознался. Несмотря на то, что у нас есть запись с камер наблюдения на Выхино, где видно, как он стоял рядом с Денисом Лядовым, когда тот упал под поезд, Фомин утверждает, что это случайность.
— А про Петю Авилова он говорил что-нибудь?
— Когда Фомина спросили, куда он сам уходил из зала и почему не сразу пошел в корпус, сказал, что якобы ему стало плохо от алкоголя, и он был в туалете. Авилова он больше не видел.
— Слабо верится, — хмыкнула я.
— Да, но тут у нас нет доказательств, — развел руками Смирнов, — он не сознался ни в чем, что бы могло нам помочь. Про то, что Петя говорил о профессоре Радзинском, Фомин как будто бы не помнит. Он заявил, что это был бред сумасшедшего, а рассказы Авилова настолько бессвязными, что он не придал им значения.
— Но ведь ты мчался сюда не затем, чтобы сказать о том, что ничего не узнал у Фомина? Что-то тебе удалось нарыть? — предположила я и по искре в глазах Смирнова поняла, что попала в точку.
— Когда я понял, что из Фомина мы мало что вытянем, я распорядился отправить его на полиграф, — довольно заявил Дима, но не спешил продолжить, желая подогреть мой интерес.
— И?..
— Я решил проверить на нем твое предположение о тайном обществе Оболенки и спросил, является ли он его членом. Парень ответил отрицательно, как и на вопрос, знает ли он, кто носит черные плащи и белые маски. А вот детектор лжи показал, что Фомин врет.
— И что будет дальше? — заволновалась я и даже не заметила, как закусила губу, пока не поймала на себе заинтересованный Димин взгляд.
— Его будут судить за причастность к смерти Лядова, но вполне могут оправдать при хорошей защите, — ответил Смирнов, разглядывая мои губы.
— И что тогда? Он же может тебя раскрыть!
— Нет, меня он не видел. Я следил за допросом через стекло. А на полиграфе передавал вопросы через Лариску, — ответил он как-то неожиданно тепло выделяя имя.
— Кто это Лариска? — неожиданно для себя спросила я.
— Моя подруга. Лариса Маркова.
— Она — твоя напарница?
— Ты пересмотрела американских фильмов про полицейских? — усмехнулся Индюк. — Нет, Лариска коллега и моя близкая подруга.