Тайна Оболенского Университета

32. Дьявольская вакханалия

На ночном небе сияли яркие звезды. Холодный лунный свет падал на землю. Оболенский городок погрузился в тишину после бурного праздника, о котором напоминали только красочные конфетти на снегу у главного фонтана. Изможденные студенты разошлись по комнатам и уже спали, в то время, как преподаватели только начинали свой праздник, куда я намеревалась явиться незваным гостем.

Придя в дом Смирнова, я его не застала. В спальне на кровати лежал небрежно брошенный костюм, в котором мой ФСБшник был на балу, а рядом записка, адресованная мне, чтобы я его зачехлила и убрала в шкаф. Индюк оставался Индюком. На всякий случай я спустилась к двери в подземелье, но и там не застала Диму, зато нашла еще одну записку с грозным требованием ждать его в спальне и припиской ниже с номером телефона некой Ларисы (кажется, так звали его подругу в Москве), которой мне нужно позвонить, если к утру Смирнов не вернется. Такой расклад мне совсем не нравился, но я не собиралась бросать Индюка одного на сборище ненормальных Оболенцев. Не теряя времени, я пошла в дом к отцу.

Папин плащ был мне велик, пришлось заколоть его несколькими булавками, только с длинным подолом ничего не успела сделать. Надев маску и вооружившись фонариком, я открыла ключом, который дала Лена, тайную дверь и вышла в подземный коридор.

Фонарик мне не пригодился. В подземелье было светло и, на удивление, тепло. Вдоль каменных стен были развешаны факелы, как в самом настоящем фильме про средневековье, а на полу расставлены одинокие свечи и многоярусные канделябры. К празднику подготовились недурно. Теперь стало понятно, почему к балам украшали корпус студенты, а не обслуга. У работников Оболенки были куда более важные задания в подземелье.

Я медленно шла по подземелью, придерживая подол плаща. Интуиция подсказывала, что нужно двигаться по направлению к тем большим воротам под учебным корпусом, и она меня не подвела. Чем ближе я подходила, тем отчетливее слышала галдеж, как из аудитории, откуда вышел преподаватель. Завернув в нужный проход, я столкнулась с группой из пяти человек в таких же плащах и масках, как на мне. Сначала я испугалась и чуть было не побежала обратно, но вовремя спохватилась. Мне ничего не оставалось, кроме как рискнуть и пойти за пятеркой в плащах, надеясь, что со мной не заговорят. Пройдя несколько метров, к нам присоединилось еще несколько человек. Все вместе мы дошли до ворот, и на этот раз они были открыты.

Тяжелые красные бархатные гардины обрамляли вход в огромный зал, освещенный сотнями свечей, лампад и раритетных керосиновых фонарей. Он был заполнен людьми в таких же костюмах, и можно было легко затеряться среди них. Но мое внимание в первую очередь привлекло другое. Посреди помещения величественно возвышались огромные каменные плиты. Тот самый дольмен, о котором говорил Сергей Петрович! Это не выдумка.

Я отошла с прохода, куда прибывали все новые гости, и встала у стены. Все было настолько странным, даже фантастическим, что я с трудом верила в происходящее, но не могла отвести взгляда от огромного дольмена. Двадцать два мегалита словно выросли из земли. Они располагались по кругу, а в центре стоял длинный, застеленный черной простыней стол, а на нем три бокала, наполненных темной жидкостью.

Только потом я заметила рядом с мегалитами высокий постамент, а на нем величественный стул, похожий на императорский трон, какой стоит в Петербургском Эрмитаже. Величие трону придавало и то, что стена за ним была занавешена тяжелой бархатной тканью. Неожиданно раздался удар, подобный тому, когда бьют в гонг, после чего галдеж прекратился, все резко замолчали и повернулись лицом к дольменам. Из-за моего невысокого роста, я плохо видела, что происходит, мне пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть, как из-за бархатного занавеса вышло два человека: один — такой, как и все в черном плаще и белой маске, а вот на другом был расшитый золотом красный плащ, и белая с золотым узором маска, полностью скрывающая голову, как шлем.

— Ка-ло-ка-га-тия! — закричали присутствующие, после чего человек в красном обратился к стоящему рядом, тому, что вышел с ним.
— Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать выбор новых членов! — проговорил помощник красного плаща. — Десять человек, которые станут впоследствии частью Общества Оболенского! Они еще не знают, какая честь им предоставлена, но уже через год будут в наших рядах!

По залу разнесся клик ликования. Я снова пробежалась взглядом по присутствующим. Их было куда больше, чем преподавателей и обслуги в Оболенке. Мне хотелось найти Смирнова, вот только не представляла, как это сделать. Рассуждая логически, Дима поступил бы так же, как и я — не стал бы привлекать к себе внимания и стоял где-нибудь в сторонке. Нужно искать среди тех, кто, как и я укрылся в задней части зала дальше от всех остальных.

— Вославим новых членов общества! — прокричал глашатай, так я назвала человека, повторяющего за красным плащом, а я не сомневалась, что именно его слова он и передает. — Вославим Оболенское общество.

Зал снова ликовал, кто-то захлопал, другие ограничились радостными возгласами. Я опять стала всматриваться в присутствующих пока не заметила человека стоявшего у противоположной стены. В отличие от остальных, он не кричал и не скандировал, а вел себя тихо. Слишком тихо для подобного мероприятия.

Он словно почувствовал на себе мой взгляд и поднял глаза. С полумраке зала было сложно их рассмотреть, только мерцающие огни свечей отражались маленьким золотистым пламенем в его зрачках, но я не сомневалась, что это именно Дима. Он еле заметно покачал головой, давая понять, что узнал меня. Видимо, его взгляд наметан лучше моего.

— Мы, как опытные кукловоды, должны разыгрывать спектакль жизни, — продолжил пафосную речь красного плаща глашатай. — В наших руках миропорядок! Ка-ло-ка-га-тия!
— Ка-ло-ка-га-тия! — скандировала публика.

Я снова нашла взглядом Смирнова, он пробирался ко мне, стараясь при этом не привлекать к себе лишнего внимания. Мне не терпелось, чтобы он скорее оказался рядом. Ненормальные оболенцы пугали, какой бы смелой я ни притворялась, на деле безумно боялась.

— А сейчас мы проверим, как мастер справился со своим заданием! Насладимся экзаменом любви.

Я перевела взгляд на глашатая, а он посмотрел на красного плаща. Красный плащ поднялся со своего трона, зловеще возвышаясь над остальными, и махнул рукой куда-то в сторону, после чего раздалась громкая барабанная дробь. Оболенцы громко заулюлюкали, некоторые даже стали выкрикивать что-то ободряющее. Они в нетерпении ждали, но чего?

Тяжелый занавес из темно-красного бархата раскрылся, и в зал вошли три человека в таких же черных плащах, но без масок. Их головы в огромных капюшонах были опущены, и я не могла понять, кто это был.

Я снова оглянулась в поисках Димы, но не смогла понять, где он. Меня окружали одинаковые маски, и все они неотрывно смотрели в сторону вошедшей троицы. Я последовала их примеру и увидела, как эти трое подошли к столу, а глашатай поочередно дал им в руки бокалы с темной жидкостью.

— Жрицы любви, испейте кровь жертвенника! — громко произнес глашатай.

Троица стала жадно осушать бокалы. Капюшон одной из них спал, и я увидела Аню Фролову с параллельного курса. Из-за шума никто не услышал, как я негромко вскрикнула. Фролова, я не могла поверить глазам. Неужели и она?! Кто же тогда оставшиеся двое? К ним подошел человек с подносом, и троица поставила на него пустые бокалы. Все это время я не сводила взгляда с Ани, что-то в ней меня настораживало. Какая-то странная отрешенность.

— Готовьте их! — приказал глашатай, и несколько человек подошло к троице...

С них сняли плащи, и я была готова провалиться на месте, когда увидела, кто скрывался под черным одеянием. Кроме Ани, здесь стояли Позднякова Марина и... моя Аринка! Девушки были совершенно обнажены, но не смущались этого. Один из людей, что раздевал девчонок, достал из-под стола большой серебристый ларец и открыл его. Трое других в это время ласкали нагие девичьи тела. Из последних сил я сдерживалась, чтобы не броситься на того, кто лапал мою лучшую подругу. Он трогал ее в самых интимных местах, а Ринка запрокинула голову и сладостно застонала. То же происходило с Фроловой и Поздняковой. Теперь не оставалось сомнений, что все трое были одурманены. Мне не было видно их глаз, но, могла поклясться, зрачки у них неестественно расширены.

Я снова стала высматривать среди людей в масках Диму, но никак не могла понять, где он. Сейчас, как никогда, он был мне нужен. Надо было спасать мою подругу, но в одиночку это невозможно. Кто-то справа от меня закопошился, и я повернулась в надежде, что это Смирнов, но вместо него увидела отвратительную картину: этот оболенец распахнул плащ и, не сводя глаз с обнаженных девушек, никого не стесняясь стал себя удовлетворять. Он негромко постанывал, резво водя рукой вверх-вниз по эрегированному органу. Я отодвинулась от него и снова посмотрела на одурманенных студенток. Девушек больше не ласкали, и они покорно стояли, пока один из оболенцев кистью смазывал их соски чем-то наподобие крема. Стоило ему нанести это средство на грудь, как горошины сосков неестественно набухали, но это, судя по всему, не доставляло девчонкам дискомфорта, а наоборот приносило удовольствие.

Как только с этой странной процедурой было покончено, всем троим помогли подняться на стол, и они тут же стали целовать и ласкать друг друга. От этого к горлу подступила тошнота, и я с трудом ее подавила. Было противно видеть, как Ринка губами спускалась от шеи к груди Марины и жадно припадала к ее огромному раздутому соску, Анька сделала тоже самое, но только подбираясь снизу от живота Поздняковой.

В это время рядом со мной справа послышались стоны и хлопки кожи о кожу, я не стала оборачиваться, прекрасно понимая, что увижу. Но подобная вещь развернулась и совсем рядом — женщина опустилась на пол, широко разведя ноги в стороны, а мужчина, лишь расстегнув снизу плащ, стремительно ею овладевал. Какая-то дама приподняла подол одеяния, расставила ноги и наклонилась вперед, к ней тут же пристроились сзади, но ей показалось этого мало: она схватила за руку проходящего мимо мужчину, занятого самоудовлетворением, и приподняв свою маску, взяла в рот его мужское достоинство.

Совсем не этого я ждала от вечера: надеясь найти убийц отца, я оказалась на самой настоящей оргии. Надо бежать! Бежать отсюда! Где же Дима?!

Я повернулась к двери, но тут же отшатнулась, видя, как мужчина, оставшийся лишь в маске, упирается руками в каменную стену, пока другой имеет его сзади, а какая-то женщина удовлетворяет орально, стоя на четвереньках и подергиваясь от толчков другого мужчины, пристроившегося сзади.

Арина! Я снова вспомнила о подруге, нужно было ее забрать! Но поздно. То, что делали с ней, Анькой и Маринкой было куда отвратительнее. Каждую девочку брали сразу двое. Сильный рвотный позыв на этот раз подавить не получилось, и я рванула в угол зала и спряталась за бархатной занавесью. Меня стошнило прямо на пол, но никто не обратил на это внимания.

Все люди перемешались между собой, сливаясь в беспорядочных половых актах. Кто-то еще был в одежде, обнажая лишь те части тела, которыми трудился, иные полностью разделись, оставаясь только в масках. Мужчины, женщины, женщины и снова мужчины. Для них не существовало пола или возраста. Молодые девичьи тела извивались под дряблыми старческими, зрелые женщины с далеко неидеальными фигурами стонали от грубого секса с мускулистыми аполлонами.

Нужно было пробраться к двери, и я решила пойти вдоль стены, но не успела ступить и шагу, как кто-то схватил меня за руку. Дима, понадеялась я, но напрасно. Меня держал мужчина в плаще распахнутым лишь на четверть, он потащил меня куда-то в сторону, и в этот момент я подумала, что это конец. Из глаз покатились слезы, которых не было видно под маской. Дима... Где же он?! Я смотрела по сторонам отчаянно стараясь найти своего любимого, но его не было.

Меня толкнули лицом к стене, и я не успела опомниться, как этот человек стал задирать мой плащ. Вот только в отличие от остальных, я не была обнажена под ним. Этот человек, почувствовав, что внизу на мне джинсы, резко развернул к себе лицом и потянулся к моей маске. От страха в кровь хлынул адреналин, и я со всей силы ударила извращенца ногой в пах. Он согнулся, а я пользуясь промедлением врага, ринулась к двери.

Я бежала по коридорам к дому отца, но кажется свернула не туда. В голове была самая настоящая каша, подземелье превратилось во дворец Минотавра, только на этот раз у меня не было нити Ариадны.

— Тупая курица, ты где? — услышала я знакомый голос любимого Индюка. Он здесь, он рядом!
— Здесь, Ди... — но я резко замолчала. Тупая курица, конечно, он не хотел называть мое имя, а я чуть его не выдала. — Индюк!
— Где ты?

Я бросилась на звук голоса, но снова оказалась в пустом коридоре. Отражаясь от стен, Димин голос только путал. Но тут рядом раздались торопливые шаги, и он выбежал в коридор. Не думая ни о чем, я ринулась к нему, но остановилась в двух шагах. Глаза. Карие, почти черные прищуренные глаза. Он улыбался под маской, но это был не Смирнов. Я повернулась и хотела бежать, но он резво меня перехватил и толкнул со всей силы на стену. Больно ударившись спиной, я упала на пол, а этот человек склонился надо мной. Он рывком сорвал с меня маску и за подбородок поднял лицо.

— Ланская?! Приятно удивлен, что ты к нам присоединилась, хотя мы думали, что тебе еще рано, — пробасил он смутно знакомым голосом. — Что ж, пойдем обратно и как следует представим тебя остальным.