Тайна Оболенского Университета

53. Начало конца

Перед бурей всегда бывает затишье: птицы не поют, ветер сменяется штилем, наступает волнительная тишина. Так было и в ту ночь, когда я, снедаемая уколами ревности, пришла к своему возлюбленному. Помню, как он внес замерзшую меня в дом, как отогревал в своих объятьях, как успокаивал мое израненное сердце, убеждая, что не изменил с другой. Та ночь была прекрасна своей тишиной и стала последней спокойной перед страшной бурей, апогеем которой стали два выстрела, навсегда разделившие мою жизнь на «до» и «после». Уже тогда мы чувствовали, что грядет что-то серьезное, но не могли предположить, с чем предстоит столкнуться в скором времени. В тот момент меня больше всего заботило, что Диму раскрыли, и теперь его жизнь под угрозой.

— То есть как Ремизова знает, что ты не тот, за кого себя выдаешь? Она так и сказала?
— Нет конечно. Елизавета старалась все делать деликатно. Весь вечер она подливала мне коньяка, громко смеялась, флиртовала, в общем, вела себя так, как будто хотела, чтобы я отодрал ее прямо на обеденном столе.

Мне захотелось разорвать мерзавку. Ремизова корчила в Университете само благочестие, в то время как дома предлагала себя моему Смирнову! Я крепко сжала в кулак Димину рубашку, но он даже не обратил внимания.

— Эта дамочка не так проста, — продолжил он, — выводила меня на разговоры о работе, моей учебе, даже диссертацией интересовалась.
— И ты прокололся?
— Я решил подыграть и изобразил пьяного. Отвечал что-то невпопад и делал пошлые комплименты, правда потом сказал, что от алкоголя у меня не стоит, — гордо заявил он, а я не смогла проигнорировать его находчивость и поцеловала в щеку.
— Значит, она поверила, что ты настоящий преподаватель?
— Нет, Лер, она убедилась, что меня не так легко раскусить. Не знай они, что я липовый профессор, Ремизова не устроила бы всей этой клоунады, — серьезно сказал Смирнов.
— И что дальше? Дим, тебе опасно тут оставаться!
— Если бы они хотели убрать меня, то уже сделали бы это. Нет, думаю, они понимают, что если меня убьют, это повлечет настоящее серьезное расследование. В Оболенке было достаточно смертей в последнее время. Им проще дотянуть до окончания летней сессии и уволить меня, тем более, что уже нашли замену.
— Меня...
— Да, Ланская, тебя.
— Ты считаешь, что до лета тебе ничего не угрожает?
— Не думаю, что эти люди видят во мне реальную опасность. Для них проще убедить меня в том, что Оболенка — самый простой вуз, чем связываться с еще одним убийством.
— Что нам делать? Теперь за тобой будут тщательнее следить.
— Будем тщательнее скрываться, — улыбнулся Дима, но тут же снова стал серьезным. — Когда был у Ремизовой, написала Лариска. Ей удалось выяснить, кто мог привезти тот яд, которым отравили твоего отца, библиотекаря и Кубрика. Иван Викторович Серов, наш ректор, раз в год на неделю улетает в Свазиленд. Это небольшое государство на юге Африки. Под предлогом научных изысканий он вывозит из страны растения, которые, по его уверению, являются лекарственными.
— Его можно обвинить в отравлении моего отца? — с надеждой спросила я.
— Улики косвенные, но это уже что-то. Скорее всего, разработкой яда занимается Шеллар, он же и отравитель. Лер, все они шайка ненормальных убийц, но нам нужно поймать их главаря. Если привлечем к ответственности Серова и Шеллара, то Верховный точно улизнет. А мы с тобой знаем, что ни один, ни второй не могут быть Верховным.
— Да, еще можно исключить Селезневу и Рылева. Их мы видели в Подземелье, и ни один из них не Верховный.
— Но к сожалению, у нас остается еще пара десятков подозреваемых, — вздохнул Смирнов.
— Зачем им я, Дим?.. — я уткнулась носом в его шею и вдохнула любимый запах моего мужчины. Когда-то я делала так с папой, если чего-то боялась, теперь самым близким человеком стал Смирнов.
— Затем, что ты соответствуешь их главному принципу — калокагатия, прекрасная внешне и внутренне. Ты умна, начитана, эрудированна. Лер, ты можешь свернуть горы и помочь им в осуществлении безумных планов. Конечно, ты им нужна.
— Не хочу даже думать о том, чтобы помогать этим психам, — я непроизвольно поежилась.
— Лариса организует группу захвата. Как только у нас будет возможность взять их с поличным, а главное вычислить Верховного, Оболенку возьмут штурмом.
— А что насчет подкрепления? — вспомнила я.
— Завтра свяжутся с Серовым по поводу вакансии преподавателя, а там будет видно. Только новый человек сразу попадет под подозрение. Есть еще кое-что... — Смирнов нахмурился и отвернулся.
— Что?
— Я тебе уже говорил, что если со мной что-нибудь случится, ты в Оболенке не останешься. Сейчас Лариса прорабатывает план твоей эвакуации. Тебе дадут новое имя, переправят за границу и скорее всего, изменят внешность, — он накрутил на палец прядь моих волос. — Но ты не бойся, Ланская, мы прорвемся. Я же не хочу, чтобы тебе обстригли волосы.

Мне не нравился этот разговор. В который раз Дима допускал, что... Я даже не могла помыслить об этом.

— Если с тобой что-нибудь случиться, то уже будет неважно, что сделают со мной. Я никуда не поеду, — решительно сказала я. Смирнов взял меня за подбородок и до боли его сжал. Его глаза моментально вспыхнули яростью.
— Не смей так говорить! — разделяя каждое слово, процедил он. — Ты сделаешь так, как я сказал. У тебя впереди вся жизнь, это важнее простого романа.

Его слова пощечиной хлестнули меня. Я практически оттолкнула от себя Индюка, но потом поняла, почему он так сказал.

— Снова решил сыграть в козла, чтобы меня защитить?! Ох, Смирнов, я думала, мы прошли эту стадию отношений.
— Лера, я говорю серьезно.
— Я тоже. Меня зовут Валерия Ланская, это имя выбрали мои родители. Я — русская и мой дом здесь. Чтобы ни случилось, я буду бороться до последнего и не сбегу, поджав хвост!
— Сумасшедшая!

В следующее мгновение Дима перевернул меня на диван, а сам навис сверху. Мы были возбуждены настолько, насколько разозлились. Он не стал снимать с меня всю одежду, освободив лишь нужные части тела, и взял прямо в гостиной. С каждой нашей близостью я все больше привыкала к Смирнову. Его напор, резкость и грубость больше не пугали, напротив я желала именно такого безудержного секса. Рано утром через подземелье Дима проводил меня в папин коттедж, и следующий раз мы увиделись с ним только за завтраком, когда снова пришлось изображать чужих людей.

Уйдя с головой в обычные студенческие дела, я практически забыла о расследовании. Семинар по всемирной истории, коллоквиум по античной литературе, подготовка к выпускным госэкзаменам... Мне всегда нравилось учиться, в отличие от многих, я получала настоящее удовольствие, отвечая на вопросы преподавателей или проводя время за книгой. Что же изменилось? Я просто вкусила другой жизни, приправленной опасностью и риском. Моя врожденная обязательность и чувство долга заставили сначала разделаться с учебой, чтобы с чистым сердцем думать о расследовании.

Устроившись на лавочке под аудиторией, я повторяла тему, как мимо меня прошел доктор Шеллар. Он спешил и по пути рассказывал студенту-практиканту о том, как надо расставлять медицинские карты в архиве. В этот момент меня осенила мысль, которая почему-то не пришла раньше. У нашего врача хранились медкарты всех людей Оболенки, а значит, и Селезневой. Нужно было раздобыть ее медкарту и выяснить, что с ней сделали и почему, она звала себя недееспособной. Сейчас у Шеллара должна быть практика в крыле медицинского факультета и его кабинет пустовал. Нельзя было медлить.

К сожалению, у Димы в расписании тоже стояли пары, так что в этом деле он мне был не помощник. С другой стороны, я не сомневалась, что если расскажу ему о своей затее, меня одну он не отпустит. Что ж, не впервой мне приходилось обманывать своего Индюка.

Первым делом я направилась в учебную часть, где хранились дубликаты ключей от кабинетов и аудиторий. Там как раз в перерыве между парами пил чай Аристарх Борисович. Историк нахмурился, увидев меня, и тут же строго спросил, почему прогуливаю занятие. Глядя на него такого серьезного, невольно пришел на ум другой его образ — старого развратника на оргии в подземелье. И как я раньше не понимала, насколько он неприятный тип?

— Голова разболелась, Аристарх Борисович, — пожаловалась я. — Хотела сходить к Михаилу Романовичу, но он на практическом занятии...
— Что с вами, Лера? Отчего голова болит? Заболела? Температуру мерила?
— Нет, просто переутомилась.
— Во второй учебный день? — недоверчиво вопросил он.
— Знаете, иногда у девушек случаются такие дни... Они никак не связаны с учебной неделей и наведываются раз в месяц без приглашения.

Мужчина смутился и молча прошел к шкафчику, где хранилась аптечка. Пока он перебирал лекарства, я юркнула за спину преподавателя и на стене взглядом отыскала крючок, на котором висел ключ от кабинета Шеллара. Оставалось только незаметно его стащить, но это оказалось не так просто. Рылев протянул мне упаковку обезболивающего и выжидающе посмотрел на меня, намекая, что пора и честь знать.

— Ой... — простонала я и, схватившись за виски, опустилась на стул. — Аристарх Борисович, тут же есть тонометр? Думаю, давление упало.
— Он у нас в кабинете Михаила Романовича, — пробурчал он. — Идемте.

Историку снял с крючка ключ и повел меня в кабинет врача. Теперь оставалось придумать, как сымитировать пониженное давление и остаться одной в кабинете Шеллара.

— Лера, садитесь, я принесу тонометр.

Усадив меня на кушетку, Рылев пошел к шкафчику с медицинским оборудованием, но он оказался заперт. Тогда преподаватель сунулся в стол Шеллара, но там ключа не оказалось. Недовольно выругавшись, историк сказал, чтобы я подождала, пока он сходит к Михаилу Романовичу за ключом. Удача сегодня явно была на моей стороне.

Как только Рылев вышел, я рванула в соседнюю комнату, где Шеллар хранил медкарты. Два больших стеллажа с папками, расставленными по году рождения пациентов и алфавиту. Я не знала, сколько лет Селезневой и могла только предположить. На вид ей было около тридцати пяти — сорока, значит, искать надо в семидесятых — восьмидесятых годах. Область поисков сужалась. На букву «С» было не так много карт, еще проще...

Время утекало сквозь пальцы, и можно было рассчитывать только на неспешный шаг историка. Я уже проштудировала несколько лет, когда наткнулась на карту Селезневой, только изучить ее уже не успевала. Слава современной технике и камере в мобильном! Сфотографировав один за другим листы медкарты, я сразу стала пересылать их Ларисе.

Лариса:

«Лер, что это? Ты заболела?»

Я:

«Передай проверенному врачу. Нужно узнать, что сделали с этой женщиной. Она одна из них»

Лариса:

«Будет сделано, шеф! Передавай привет нашему красавчику»

Когда Рылев вернулся, я сидела на кушетке с чувством выполненного долга. Историк измерил мне давление и, убедившись, что оно идеальное, отправил в кофейню выпить чай до следующей пары. Идти на половину лекции смысла не было.

По пути кофейне мой мобильный завибрировал. И как я не подумала, что Лариса сразу расскажет Индюку о моей находке? Теперь меня ждал разнос от Смирнова.

— Ланская, какого черта?! — сходу прошипел он.
— Дим, это важная информация. Не мне тебе объяснять...
— Не мне тебе объяснять, как это опасно! Если бы попалась, подставила бы нас обоих.
— Но я не попалась, у меня все вышло, медкарта у Лариски, и скоро мы узнаем, что сделали с Селезневой.
— Мне пора возвращаться на пару. Поговорим дома. Зайдешь ко мне к четырем и только попробуй опоздать!

Дима разъединился, не давая мне возможности возразить. Да и разве я могла? Все-таки его гнев был обоснован, но эта взбучка стоила того, что я нарыла. В глубине души я надеялась не только выяснить, что сделали с Селезневой, но и найти ключ к разгадке другого вопроса — что им нужно от меня.

Я зашла в кофейню и взяла кусок пирога и чай. Устроившись с ланчем за дальним столиком, я достала книгу и хотела восполнить пробел от пропущенной лекции, но в этот момент в зал зашел Захар. Он увидел меня и совершенно беспардонно уселся за мой столик.

— Валерия, почему не на занятиях? — спросил он.
— Голова болит, — резко ответила я.
— Поэтому читаете книгу за чаем? Помогает от мигрени?
— Что вы хотите, Захар Артемович?
— Как любой преподаватель, я не могу проигнорировать, если вижу, что студент прогуливает пару.
— Не беспокойтесь, на следующую я пойду.
— Что у вас по расписанию?
— История кино. А что? Хотите прийти проверить мою явку? — съязвила я.
— Я бы проверил, вот только на сегодня ты свободна, — вздохнул Нилов.
— Как? — не поняла я.
— Если бы не прогуливала сейчас пару, то знала бы, что Александру Дмитриевну отправили в Москву, — усмехнулся мерзкий тип.
— В таком случае, пойду домой готовиться к вашей завтрашней лекции, — я убрала книгу в сумку и стала залпом допивать чай.
— Правильное решение, Ланская. Слышал, ты сейчас в дом отца переехала. Поздравляю с новосельем.
— Спасибо, — процедила я и выбежала из кофейни.

Я пошла домой, попутно набирая сообщение Диме, что смогу прийти к нему раньше. Если казни не избежать, чего тянуть резину?

Индюк:

«Прогульщица!»

Я:

«А вот и нет. Филиппенко отправили в Москву, так что пару отменили»

Дима ничего не ответил. Я зашла домой, разделась и сразу направилась в душ. Хотелось привести себя в порядок перед встречей со Смирновым. Может быть, так смогу его задобрить? Выйдя из ванной, я переоделась в домашнюю одежду и взяла телефон, проверить, не написал ли мне Индюшонок. От него было восемь пропущенных и одно СМС.

Индюк:

«Филиппенко в Оболенке. Ваша пара в разгаре. Что за новые фокусы?!»

Это мне совсем не понравилось. Я хотела позвонить Диме, но услышала стук в дверь. Видимо, не дождавшись моего ответа, он рванул ко мне. Теперь точно не избежать казни. Сбежав по лестнице, я прильнула к глазку, но вместо Смирнова увидела Нилова. Это была западня.

— Лера, я слышу, что ты дома! Открой!

Нужно было срочно что-то придумать. Позвать на помощь. Дима! Я стала судорожно набирать его, но в этот момент обезумивший Нилов стал ломать дверь. В Оболенке все были свои. Безопасный университетский городок. Двери в домах можно было с легкостью снести с петель, что и сделал Захар. Я рванула наверх, а он помчался за мной. Газовый баллончик, который мне дала Лариска! Я спрятала его в спальне. Главное успеть.

Нилов схватил меня в дверях и потянул на себя. Я молниеносно вспомнила прием самообороны, которому обучилась в Москве, и подставила ему подножку. Телефон завибрировал. Дима решил перезвонить, но у меня уже не было времени ответить. Добежав до тумбочки, я распахнула ящик, потянулась к баллончику, но почувствовала укол. Эта сволочь что-то мне вколол. Перед глазами все закружилось, я стала терять сознание, но успела выхватить из ящика маленькую пластину с жучком. Нилов подхватил меня на руки и куда-то понес, но мне удалось засунуть жучок в карман прежде, чем отключилась.