GAME

Игра 65

Было уже поздно; в поместье царила тишина. Сейчас он опять уснет, чтобы назавтра проснуться бодрый и полный свежих сил для нового поединка. Он во всеоружии встретит своего противника. Пусть тот сколько угодно бьется о его броню — он не боится. Такова его стратегия.

Стратегия... Военное преимущество... Оружие... Такие мысли мелькали у Тэхена в голове, в то время как он расхаживал взад-вперед по комнате подобно рассерженной молодой кошечке, — пока наконец не остановился перед большим зеркалом в золоченой раме. Оружие! Зеленые глаза сузились и превратились в щелки. Несомненно, Чимин на его месте сумел бы постоять за себя. Так же как и папа Джин. «Но ведь я только учусь...» Тэхен отступил на несколько шагов назад и стал критически изучать свое отражение.

Безусловно, глазами она обязан Джину. Да и цветом волос, ставшим благодаря папе необычайно популярным в последнее время. Тэхен перешел к плечам и груди, скрупулезно подсчитывая плюсы и минусы. Форма груди неплоха, но у Чимина грудь пошире. Предполагается, что альфам это нравится. А как насчет всего остального? Тэхен расстегнул и бросил на пол шелковый халат.

Тонкая талия и — слава Богу — плоский живот. Бедра, как и грудь, могли быть побогаче, а их изгиб — покруче. Зато у него очень красивые длинные ноги и крепкий, не отвисший зад.

Недурной арсенал для новобранца!

За его плечами в зеркале загадочно улыбался омега на портрете. Тэхен нагнулся и, подобрав халат, набросил его на плечи. Потом ему стало смешно.

Ей-Богу! Он становится прямо как Яньлинь. Тэхену вспомнились его слова: «Не знаю, в чем тут дело, но почему-то одни чувствуют некоторые вещи, а другие нет. Эти каменные стены слишком стары и много чего повидали на своем веку».

Тогда, думая о другом, Тэхен лишь безучастно пожала плечами. Новейшие исследования в области парапсихологии утверждали, что возможно всякое.

Сильные страсти могли наложить отпечаток на атмосферу этих мест, вибрируя в дереве и камне. «А может, я слегка повредился в уме?» — подумал Тэхен и решил выбросить из головы подобные мысли.

И все-таки портрет не оставлял его равнодушным. Этот несчастный, недальновидный омега пожертвовала всем для любви и умер в нищете. Тэхен подошел поближе. Интересно, он под конец раскаялся, этот юный господин?

Убегая из замка, стремился ли он соединиться с возлюбленным или его гнал страх перед мужем-деспотом, который подолгу оставлял его одного и заставлял носить медальон с изображением волка, чтобы он не забывал, чья он собственность? Омега на портрете унес тайну с собой в могилу. Он был папой Чонгука. Ему было всего несколько лет от роду, когда папа покинул его вместе с дворцом и вот этой комнатой, где он провел столько бессонных ночей, роняя слезы на подушку. Альфы обожают превращать омег в зависимые, покорные существа. Так было раньше и так оставалось бы до сих пор, если бы омеги однажды не сбросили с себя ненавистное ярмо. Некоторые альфы и ныне ведут себя так, будто на дворе каменный век. Тэхен помрачнел.

Может, на отношение Чонгука к омегами повлиял проступок его папы? Он был вылитый отец, и тот научил его обращаться с омегами, как с домашними животными, которых можно купить и бросить за ненадобностью. Для этого человека было естественно смеяться над понятием «любовь»; он делал исключение лишь для одной омеге на свете. Но какое он имел право требовать того же от Хосока? И уж, конечно, он привык ни перед чем не останавливаться для свершения своей воли.

- Однако со мной он промахнулся, — вслух произнес Тэхен, — пусть даже сам пока не знает об этом.

Стратегия... Существовала стратегия любви и стратегия борьбы. А так как между ним и Чонгуком нет ничего похожего на нежные чувства... Тэхен злорадно усмехнулся. В нем всегда жил исследователь. Он докопается до потаенных глубин натуры альфы, дознается причины его поступков, отыщет ахиллесову пяту (если таковая имеется), изучит его вкусы — особенно в том, что касается омег. Его передернуло при воспоминании о белобрысой. Конечно, Чонгук скотина, но все же в нем достаточно от гомосапиенс, чтобы он имел свои слабости. Он узнает и сыграет на них — без зазрения совести, как альфа вчера.