Бабочка в лапах паука

Утро добрым не бывает?

Чтобы освободиться от боли, ее нужно принять – неминуемо и естественно. Боль есть боль – таков простой и неприятный факт.

Утро бывает разным. И боль тоже. Физическая и психологическая - это разные виды боли. Первая исходит из самой жизни, природы, вторая из внутреннего мира человека. И физическую болью гораздо в большем количестве случаев возможно принять, чем психологическую. 

У всех это утро началось именно с неё, вот только природа этих болей была принципиально разного свойства. 

~флешбэк~

Вечером, когда у Тэ поднялась температура и он в приступе метался по постели - в это самое время Чонгук, впечатлённый откровениями папы омеги, уже снаряжал посыльных с дарами. Тэхёну было плохо как никогда ранее - боль скручивала живот омеги железными прутьями. Если сравнивать с ощущениями - как если бы он был одет в очень тугой корсет, причём давление было до такой степени, что он задыхался. Ханыль и Мэнхо суетились вокруг своего малыша, делая примочки и компрессы, но толку от всего этого было мало - организм требовал истинного и мучал своего хозяина за его отсутствие как заправский садист.

- Папа, мне так больно, папа... – Слёзы лились из закрытых глаз Тэ.

- Солнышко моё, потерпи немного, скоро твоя спальня преобразится. Чонгук прислал свою кровать вместе с матрасом и подушками! Слышишь, её как раз оборудуют? Тебе будет полегче. – Кусал губы взволнованный Ханыль, обтирая прохладной тряпочкой красное с испариной лицо сына. Тэхён почти ничего не слышал и не понимал.

- Чонгук! Где Чонгук? – Не помня себя, зашептал омега. Выглядел он в этот момент так беззащитно, что у папы сжалось сердце. Его малыш наконец-то встретил истинного - это лучшее, что может пожелать родитель - далеко не всем так везëт, но такая жалость, что есть пока такие непреодолимые обстоятельства из-за которых его любимое чадо вынуждено так страдать. Теперь Ханыль возлагал на Чона очень большие надежды и хотел, чтобы у того непременно всё получилось: и засадить насильника и помочь с реабилитацией. Стоя на коленях возле Тэ, Ханыль заплакал от своего бессилия, а ещё от того, что на долю его любимого солнышка выпали такие страдания. "Он примет, непременно примет своего альфу и тогда всё будет хорошо - следующая течка пройдёт как надо... Дай то бог!"

Тэхён даже не почувствовал, как его перенесли из его спальни в родительскую комнату - он был в состоянии на подобии горячки. Пока люди Чонгука (предусмотрительно только беты) выгружали и переносили кровать альфы с матрасом и всеми спальными принадлежностями, а в комнате делали небольшую перестановку (поскольку койка Чонгука по своим габаритам оказалась чуть ли не в два раза больше Тэхёновой) - сам он изнывал от накатывающего волнами желания и боли.