Бабочка в лапах паука

Вызов

Поздняя ночь – время, когда Чимин принадлежал только самому себе. В это время его никто не мог побеспокоить ни с какими дурацкими просьбами и дёргающими наставлениями. Тишина. Драгоценная тишина безмолвной ночи – тоненькая нить, связывающая два дня робкими стежками. Момент, когда на пороге нового дня остаются все прошлые события и начинают создаваться новые. Удивительное время. Любимое.

Говорят – подпись кровью самая верная из клятв, потому что ты заверяешь обещание на уровне своего ДНК. И если ты не сдержишь клятву, то ты потеряешь самого себя, свою душу - твоя жизнь обесценится и развеется по ветру горьким пеплом. А ещё, если ровно в двенадцать ты безвозмездно отдашь уходящему дню свою кровь, то новый день исполнит любое твоё желание. Чимин то ли где-то это прочитал, то ли выдумал сам - он точно не мог вспомнить. Иногда он вспоминал этот странный обряд – зачем, и сам не знал. Он никогда не думал осуществить его всерьёз, ведь это всего лишь выдумка, неважно кем придуманная, просто для собственного утешения, но ясно одно – вряд ли какому-то уходящему дню нужна такая мелочь, как твоя кровь. Её и так льётся вокруг предостаточно, а приносит ли это кому-то радость и утешение? И уж тем более исполняет ли чьи-то мечты? Для Чимина ответ был очевиден – нет, потому что - это Чимин. И он так мыслит - своим умом, живёт - своим нутром. Хотя конечно есть масса примеров того, что именно кровь порой лучшая оплата и вознаграждение. Но это в мире других людей – в мире Пака такое просто не осуществимо, даже на уровне мыслей.

Время близилось к полуночи, круглое окошко чердака, возле которого сидел Чимин, было слегка приоткрыто, оно впускало ночную прохладу и дарило какую-то странную безмятежность и отстранённость от этого мира.

Маленьких человечек вертел в маленьких ручках ножичек для чистки картофеля. Крутил его так и сяк, рассматривая под разными углами, слегка прикасаясь к лезвию, пробуя его на остроту, привыкая к ощущениям... таким странным, далёким, нереальным. Холодная сталь поблёскивала в прокрадывающихся лучах придомового фонарика, выглядя при этом совершенно мифически. Притягательно.

Мило, мило...

Никаких чувств? Или какие-то всё же есть? До полуночи ещё двадцать минут – есть время, чтобы вспомнить всё былое, с чем можно будет распрощаться. Ведь новый день освободит от этих проблем. Освободит ведь? Ритуал ведь поможет? Это так глупо! Глупо до ужаса... А может когда всё настолько абсурдно, именно потому и сработает? Абсурдное должно работать. Одна сторона губ Чимина взметнулась вверх. «Прими безысходность, и ты тут же над ней вознесёшься».