Сталл | h.s [rus]

Глава 67

Остальная часть двойного свидания прошла хорошо. Она состояла из того, что Джимми прижимал пакет со льдом к своей челюсти, который бармен любезно дал ему, а Стиву пришлось оттащить Гарри от него, кричащего, что если он еще раз упомянет мое тело, он сделает больше, чем просто задушит его.

Джимми, однако, после этого просто сидел и улыбался, как идиот, как будто его не ударили по лицу, и на всю оставшуюся ночь они с Гарри снова стали лучшими друзьями, все еще препираясь, но я поняла, что так они показывают свою привязанность друг к другу.

Когда мы уходили, Джимми отозвал меня в сторону, усмехнулся и показал на свою челюсть:

- Видишь?

Я нахмурилась, чувствуя себя ужасно:

- Я знаю, мне очень жаль, что так получилось.

Он покачал головой, отмахиваясь от меня:

- Нет, это был любящий удар, мы и не такое друг другу делали.

Но потом он толкнул меня плечом, как девочка-подросток, одарив меня самодовольной ухмылкой, и посмотрел на Гарри через мое плечо, говорящего со Стивом и обратно на меня, снова указывая на свою челюсть:

- Ты ему действительно нравишься.

Я все еще пытаюсь понять, как Джимми хотел, чтобы я восприняла его удар по лицу как комплимент, но опять же, я пытаюсь понять их мир в целом.

Странная, очень странная реальность, частью которой я теперь являюсь.

Когда мы вернулись домой в его квартиру, Гарри выглядел более уставшим, чем обычно, и я знала, что его снова что-то беспокоит.

Я не уверена, было ли это после нашего разговора о том, что люди могут причинить мне боль, или кто-то может забрать меня - может быть, это связано с тем, что Джимми сказал о его подвале, я не знаю, но его разум не был добр к нему.

Я пыталась заставить его поговорить со мной, спрашивала, могу ли я что-нибудь сделать, или что-нибудь, что поможет, если он расскажет об этом, но он как будто заперся в своей голове в той комнате, где он страдает в одиночестве в углу, и никто его не видит.

Я заметила, что теперь, когда Гарри такой, это не так, как было раньше, когда казалось, что он отгораживается от меня. Теперь это больше похоже на то, что он держит себя внутри и не знает, как впустить меня, тащит себя прочь, как раненое животное, которое ушло, чтобы тихо умереть.