Похититель поцелуев

61 глава

– Не тебе говорить про обстоятельства, – отрезал я, когда машина въехала через ворота моего особняка.

Сегодня я сделал то, что не позволял себе за всю карьеру с тех пор, как закончил колледж. Взял выходной. Хотел убедиться, что Лея хорошо себя чувствует и ей не нужно в больницу. Смити открыл мне дверь, и я вышел из машины.

– В данную минуту, чтобы унять мой растущий гнев на твоего клиента, – подчеркнул я последнее слово, – я был бы признателен, если бы ты велел ему держаться подальше от моей жены вместе с его компаньонами. Это будет выгодно всем, и тебе в том числе.

– Ладно, – гаркнул Уайт.

Бишоп все так же молчал.

– Ты тоже, Тайгер Вудс.

– Я тебя слышал, – рявкнул он. – Мурмаер, ты еще долго будешь нам угрожать? Потому что у тебя везде начинают появляться враги. Сначала тот, кого ты знаешь, и его шайка, теперь мы. Друзья-то у тебя вообще есть? – поинтересовался Бишоп.

– Друзья мне не нужны, – сказал я. – У меня есть кое-что посильнее. Правда.

* * *

Я нашел жену в ее овощном садике, где она курила тонкую сигарету и ухаживала за своими растениями. На ней была длинная голубая юбка и белая блузка. Ее решение следовать правилам родителей даже после того, как они полностью от нее отреклись, представлялось мне убедительным и волевым.

При первой встрече я решил, что она их марионетка. Блестящая красивая игрушка от Артура Смит, которую я скоро сломаю. Но чем больше я ее узнавал, тем отчетливее осознавал свою ошибку. Лея застенчивая, простая, стойкая, невинная и хорошо воспитана. В ночь маскарада я поднял ее на смех за то, что она успешно стала ровно такой, какой ее желали видеть родители. Но не понимал тогда, что быть порядочной воспитанной девушкой гораздо опаснее, чем быть очередной дерзкой, строптивой девчонкой, которая носит короткие юбки и трахается со всем, что движется. Я глумился над ней, называя жалкой, а после узнал, что моя жена сострадательная и доброжелательная женщина.

Лея вытерла со лба пот и грязь, повернулась и пошла в сарай за удобрениями. Она остановилась и, почесав лоб, поморщилась. Синяк еще не сошел и стал противного зеленого цвета. Я шагнул к сараю и, протянув руку за ее спиной, забрал у нее тяжелый мешок.

– Почему ты такая упрямая? – упрекнул я, относя его в огород.

Лея следовала за мной в таких маленьких сапожках, как и вся остальная ее одежда. Она была такой миниатюрной, что я часто воскрешал в памяти ночь, когда вошел в нее, и вспоминал удовольствие от того, как было в ней сладко и узко. Дело было не в ее девственности, а в том, что она мелкая.