SMS change lifes | n.h.

13 глава.

Глава посвящается моей подписчице Anastasia-Sas
Спасибо, что всегда голосуешь и комментируешь мои главы.

- Ч-что? - едва спросил Найл, и его ноги подкосились. Он чуть не упал с ног, но я успела вовремя подскочить к нему и дать свое плечо как опору. - То есть ты жила с этой Деборой в течении десяти лет? 

- Что значит «этой»? - нахмурила я брови.

- Она много раз приходила ко мне. Но не просить автограф, нет. Она была очень дружелюбной соседкой. Часто приносила пироги или просто просила помощи. Я бы никогда не подумал, что эта женщина может избивать собственную сестру. - вставая с моего плеча, размышлял Найл. - Никогда.

- Но она могла. И она избивала бы меня до сих пор, если бы я не сбежала. Правда, этот ублюдок Томас что-то задумал против нее и моей дорогой племянницы, так что...

Я отвлеклась и посмотрела в окно, увидев там какое-то движение. Дебора, с ребенком на руках и небольшой сумкой, выбежала из дома и ринулась по направлению сюда, в дом Найла.

- Так что — что, Николь? - спросил Блондин, наблюдая за моими действиями.

По дому пробежал звон.

Я помчалась к входной двери, на бегу разбираясь в своем местоположении. Когда я наконец нашла первый этаж и дверь, случайно уронив по пути диванные подушки, не задумываясь, открыла дверь тарабанящей сестре.

- Найл, - произнесла она, стоя в полуобороте ко мне и, видимо, выслеживая кого-то. - мне нужна тво... Николь?!

Ее удивлению не было предела, как и моему. Что заставило мою сестру просить помощи у соседа?

- Что ты делаешь в этом доме? - спросила она. Вместо ответа я протянула руки к моей племяннице и пропустила сестру в дом.

- Это долго рассказывать, Дебора. Что произошло? Где Томас?

- Он..он ударил...ударил меня, Николь. - глаза Деборы заслезились, и она не испугалась и расплакалась. - Господи, прости меня, милая, прости. Прости за все десять лет ужасной жизни. Прости за боль, что я тебе причинила. Прости за такие отношения.

К этому времени подоспел хозяин дома. Удивлено взглянув на меня с Терезой в руках, он перевел взгляд на Дебору, и теперь в его глазах можно было прочесть лишь гнев.