Sing Me to Sleep

4.3

Одной бутылкой пива они, естественно, не ограничились. Глупо было предполагать, что на этом все кончится. -Я зря. Чемодан вёз второй? - Фил пьяно икнул, - там чего. Только нет. Даже в пьяном состоянии он умудрялся сохранять свой стиль речи. Это было его особенностью, которую он никогда от себя не отпускал. Последний час Антон пьяно улыбался и смотрел на остальных с лёгким нечитаемым сочувствием. -Я вас всех так люблю, - Витольд провёл рукой в воздухе, показывая на каждого в комнате, потом послал каждому воздушный поцелуй и откинулся на кровать. -У нас минус один, - Гриша хихикнул, - кому ещё наливать? Все недружно сказали "мне". Витольд попытался что-то сказать, но у него не получилось, и он неловко махнул рукой, мол, забейте, и поджал к себе ноги. -Моя кровать. Сука, - грустно сказал Фил, моргнув. -На верхней поспишь, - Паша поднялся, - я в туалет. Мне и это, - он похлопал по животу, а потом по горлу, - и это. Оставшимся, по большей части, было плевать, куда он идёт. Как только он вышел, в комнате стало более пусто и чуть более грустно. Последний раз Антон ел достаточно давно, поэтому организм захмелел в рекордные сроки. "Главное", - внутренний голос пьяненько захихикал, - "не упасть назад в объятия Витольда. Иначе совсем все будет плохо". Антон встал на ноги и, пошатываясь, побрел к верхней полке. -Куда? - Фил покосился на него. -Я просто к себе залезу. Потом, боюсь, вообще никуда не смогу залезть. Спустя несколько неудачных попыток, он все же забрался наверх. -У меня там ещё осталось немножко, - Антон улыбнулся, переваливаясь за бортик вниз.

***

Ночью Антон лежал и думал, смотря на стихающую грозу за окном. Фил открыл окна, чтобы запах побыстрее выветрился, и теперь в комнате пахло дождем и лёгкой сыростью. Ему было и жарко, и холодно одновременно, а пьяный храп на других кроватях даже раздражал. -Ну, Шастун, ну, пьянь! - сказал бы Арсений Сергеевич, - да ещё и в детском лагере! "Ну и что, что в детском лагере", - как-то слишком медленно думал Антон, - "я же пятиклассников из соседней комнаты не спаиваю. Можно было бы, конечно, но пока все же не стоит." Он то проваливался в сон, то резко просыпался и хватался за телефон. Пытался кому-то написать или позвонить, но руки его пока останавливали сами. Через час стало легче дышать, а после этого пришло уныние. Антон стал осознавать, что никогда в своей жизни нормально не любил, а если и пытался, то о него просто вытирали ноги, туша о его сердце окурки. Когда он думал, что его любят, его лишь бьют и пытаются изнасиловать на стройке. У него никогда в жизни не было нормальных родителей. Никогда в жизни ему не говорили "молодец" за пятёрку по нелюбимой физике, никогда не называли ласково, никогда не пытались помочь и поговорить. Антона никто дома не ждал, ему никогда не готовили ничего вкусного после школы, никуда не водили на каникулы, не возили на море. Его родители зарабатывали очень даже неплохо, и в каждый отпуск летали очень-очень далеко либо вдвоём, либо с Ёсей, оставляя Антона на самого себя. Кому он вообще нужен был? "У тебя даже друзей нет!" - пытался убедить его внутренний голос, - "ты считаешь, что есть, но они тебе никто. Они ненавидят тебя, как и все остальные!" После этого состояния пришла истерика. Шастун смеялся в подушку и царапал себе руку, пока в него не полетела скомканная футболка. Видимо, Витольд все же проснулся и не выдержал его завываний, раздававшихся вперемешку со смехом. После этого Антон чуть успокоился и попытался уснуть. Голова сильно кружилась, и от этого его начинало тошнить даже тогда, когда он просто лежал. Когда за окном небо уже стало светлее, ему все же удалось заснуть.