Sing Me to Sleep

5.3

Физкультуру Антон все же решил прогулять. Он уселся под лестницей у запасного выхода, от которого веяло жутким морозом, и делал уроки, положив тетрадь на колени. Вообще, большая часть предметов была записана в одной общей тетрадке с блоком в девяносто шесть листов. Его все устраивало, а учителя не особо ругались. Сначала, конечно, не понимали, к чему такая экономия, но Шастуну прельщали все предметы в одном месте — и учить удобнее, и уроки делать, да и тащить с собой меньше. Единственное, на что у Антона были отдельные тетради — это русский, биология и химия. На русский просто жестко требовали тетради только в линейки, а химия и биология... Просто химия и биология. Парню хотелось, чтобы эти предметы были в разных тетрадях, не сливаясь с другими. Почему — он не знал. Около лестницы пару раз проходил охранник, будто чуя здесь кого-то, но Антона каждый раз это не затрагивало. Он оставался непойманным вплоть до звонка с урока. Почти придремавшему Шастуну, после едва слышного в закрытом помещении звонка, все же пришлось встать и медленно пробрести на химию. Однако встал он не сразу. На лестницу прошла компания Саши, громко смеясь и что-то обсуждая. — Ну прямо почти по ебалу! — Бондаренко откровенно ржал, от чего у Шастуна заложило уши. Смеялся его одноклассник странно, словно заводящийся трактор, — хочу потом посмотреть на лица всех этих его дружков. Ладно, часть мы уже видели, но гвоздь программы ещё впереди! «О ком это они?» — нахмурился Антон, медленно выползая из своей берлоги. Он продрог насмерть, сидя здесь почти час. До аудитории он шёл медленно, едва переставляя ноги, и прибыл почти последним. Парень забрёл в кабинет и сразу направился к Диме, явно переживающему, вертящему в руке карандаш. — Где ты был? — вместо приветствия спрашивает он его. — Физ-ру прогулял, под лестницей сидел, — шепнул ему Шастун, выкладывая из рюкзака учебник и тетрадь. В аудиторию зашёл Арсений Сергеевич, поэтому в классе наступило молчание. — Мы уже здоровались с вами, — кивнул он своему классу, — говорю вам сразу. У вас сегодня уже была химия, первым, и сейчас снова будет она. Одиннадцатый класс недовольно загудел. — Возражения не принимаются, — химик устало потёр виски руками, — у вас через пару уроков диагностическая работа от министерства образования, и вся биология на этой неделе заменяется химией. Все, тишина. Открыли тетради. Сашина компания, до этого момента продолжавшая обсуждать, что кому-то явно теперь будет нехорошо, замолчала и вернулась к учебному процессу. — А что случилось? Что они обсуждали, кому там кто чего понадавал по ебалу? — Антон наклоняется к Диме, когда химик поворачивается к ним спиной, — и где Серёжа? Он только что заметил отсутствие друга на первой парте. Привычное место у окошка почему-то пустовало. Без Матвиенко было непривычно тихо. — Короче, — Дима был какой-то поникший. Арсений вновь поворачивается лицом к классу, и он замолкает, — потом скажу. Шастун кивает и вздыхает, записывая сегодняшнюю тему на чистую страницу тетради. В животе почему-то неприятно стягивается узел от неясного волнения. Урок проходит совершенно не скучно, так как с Арсением Сергеевичем урок не может быть скучным, но Антона клонит в сон. Он не слышит слов, слышит лишь голос и какие-то отдельные фразы. Среди учеников в классе царит молчание. — Я сейчас вернусь, — химик выключает звук на звонящем телефоне и берет его в руки, — посидите тихо, пожалуйста. Класс, естественно, воспринимает это с максимальной серьезностью и начинает галдёж сразу же, как слышит тихое «Алло?» из-за закрывшейся двери. — Теперь одним меньше, — также самодовольно, как и всегда, говорит Саша, поворачиваясь к Антону, — а ты, дрищара, где был? Дружок твой из-за тебя пострадал. — Что? — Шастун хмурит брови, сжимая в пальцах синюю шариковую ручку, а потом смотрит на грустного Диму. — То, что не сказал тебе тогда, — неуверенно говорит он, не смотря на друга, — Саша ему голову мячом на физ-ре пробил. Ну, не пробил. Ты меня понял, короче. Сразу же сознание потерял, ещё и об пол потом головой ударился. Скорую вызывали, забрали в больницу. — Ну да, — хмыкнул Саша, — а если бы на уроке был ты, Шастунишка, прилетело бы в тебя. Поверь, я бы специально достал тебя на другом конце поля ради такого дела. Ну, уж извини, что твой хвостатый друг попал под мой гнев. Как его там, Серёжа, да? Жаль, в ближайшее время ему ничего не светит кроме кроватки и домашних обоев пред носом. Антон чувствует, как перед глазами все меркнет от злости. Ненависть почему-то прорезается где-то внутри. Сначала немножко, будто фитилек у свечи, а через секунду пожаром, и до парня доходит — всё. Его ведёт в сторону. Ярость мгновенно пульсом бьет под виском. Секунда, и он уже летит на Сашу, сидящего на первой парте второго ряда. Он даёт ему кулаком по челюсти, чего Бондаренко явно не ожидает. Марина и Аня характерно взвизгивают и бросаются в стороны. Одна девушка сидела около него, а вторая за ним, но это все равно не помешало им испугаться. Шастун чувствует тупую боль, когда Саша прикладывает его лбом о парту, а потом тянет на себя. Удар по челюсти, второй. Антон бьет его ногами между ног, но в ту же секунду чувствует, как его куда-то волокут. Он извивается, как змея, а потом хрипит, когда крепкие руки сжимают его тонкую шею. Парень не может издать и звука, он лишь сипит. Перед глазами все начинает плыть, но через мгновение он видит Арсения Сергеевича, который пытается их разнять. Учитель оттаскивает Антона от Саши, но он тут же кидается к нему снова. Бондаренко в прямом смысле орет, когда зубы Шастуна смыкаются на его руке. Антон слышит какой-то треск под своим ртом. — Отпусти, сука! Пусти! — он почти визжит и хватает парня за волосы, грубо таща их на себя. Антону безумно больно, Антону обидно, но он терпит до тех пор, пока неожиданно появившийся рядом Арсений все же оттаскивает его от Бондаренко за плечи. Другой рукой он упирается тому в грудь, держа на приличном расстоянии. — Он сумасшедший! — скулит он, смотря на свою руку с явными глубокими отпечатками зубов, — проверьте его на бешенство. Фу, может он ещё СПИДом болеет? У Антона новый приступ ярости. Он вновь кидается к Саше, который непроизвольно дергается в сторону, закрывая ладонью укус. Арсений Сергеевич ловко ловит Шастуна, преграждая путь. Он прижимает его к себе, лицом утыкая куда-то в плечо, и злобно поворачивает голову, насколько позволяет шея, к Бондаренко. — Если бы ты нормально учился, то знал, что СПИД через обычный укус не передаётся, — шипит учитель, а потом тянет Антона к двери из кабинета, — с тобой я ещё после разберусь. Пока иди к медсестре, если укус сильный. Не смейте друг к другу подходить, ясно вам? Арсений почти кричит это возле уха Антона, но он все равно ничего не слышит. Ему слишком больно и обидно от всего произошедшего, чтобы сейчас слушать внешний мир.