Все пороки рыжей..

Глава 59

— Нина! — Шейрил налетела, обнимая рыжую. Нина зажмурила глаза от боли в голове, но улыбнулась, слабо обнимая подругу. — Тебе больно? Прости..

Ребята приехали вечером, как и обещали. Джастин помог девушке выйти в холл, где они сидели. Нина не захотела находиться в палате, потому что когда она лежала, чувствовала себя пожилой женщиной, которая не могла ходить. Нина поздаровалась с Баком.

— А где..

— Я здесь. — Макс подошёл сзади. Нина чуть не «умерла» от счастья. Ей хотелось наброситься к нему и зацеловать, так сильно скучала. Но она сдерживала себя, поэтому слабо улыбнулась.

— Ты приехал.

— Иди сюда. — Прайс нежно обнял её, целуя в макушку. Нина прижалась к нему со всей мочи. — Как дела, рыжуля? — спросил он тепло и устало.

— Жива, вроде. — прошептала она ему в грудь. Макс слабо хихикнул. — Ты, чёртова засранка, Оустин, в любой ситуации находишь над чем пошутить. — прошептал он ей на ушко.

— Нина, как ты себя чувствуешь? Мы привезли тебе солёное печенье, твоё любимое, — суетилась Шейрил. Нина улыбнулась. Они все сели на диванчики, Нина взяла Джастина за руку, усаживая рядом с собой. Ей было тяжело ходить, её тело было слабым, и каждый раз, когда она сгибала ноги, ей казалось, что она их больше не разогнет.

— Ты нас напугала, Оустин. Тебе чё, жить надоело?

— Бак! — Шейрил стукнула его по плечу. Нина засмеялась.

— В какой-то степени, Баки, — ответила она. Конечно же Джастину, а тем более Максу не нравились, что она умудряется шутить о смерти. — Ребят, со мной всё хорошо, Джастин мне помогает. — Нина посмотрела на него, сжимая руку.

— Эй, Бибер, так вы разобрались в своих отношениях?

— Бак! Ну какой-ты неугомонный! Замолчи! — Шейрил снова стукнула его по плечу, а Нина вновь захохотала.

— Да он же пришибленный, Шей, чего ты удивляешься, — сказал улыбчиво Прайс.

— Да пошёл ты! — Бак кинул в него шапку.

— Когда тебя выписывают, Ни?

— Если всё будет хорошо, то послезавтра. — Нина посмотрела на Макса, который изучал её лицо. Нина поёжилась, поправляя запутанные волосы. Она не была в душе, казалось, вечность, и чувствовала себя ужасной страхолюдиной, от которой пахло лекарствами и больничной койкой. От рядом сидящего Джастина веяло чем-то сладким, и она принюхалась. — Мне хочется шоколада.