После окончания третьего урока я сразу же отправилась домой, чтобы переодеться и приготовиться к посещению театра.
Я всё ещё чувствовала себя виноватой в том, что прогуляла урок, пусть и старалась оправдать свой проступок тем, что Дмитрий Андреевич попросту оскорбил меня и разговаривал со мной в манере, неприемлемой для учителя.
Когда машина подъехала к дому, то я увидела, как наш второй водитель складывает чемоданы в багажник маминой машины.
Меня это очень удивило; разве мы куда-то собираемся?- Александра, как хорошо, что ты меня застала! – обрадовалась мама, которая стояла возле крыльца и командовала водителем. – Мы с твоим отцом ближайшим рейсом улетаем в Берлин!
- В смысле? – ещё больше удивилась я.
Кажется, родители не планировали эту поездку. Обычно они расписывают свою жизнь вплоть до мелочей, а тут…
- У Игоря проблемы в немецком филиале его фирмы, - ответила мне женщина, с трудом скрывая волнение. – Я не в курсе подробностей, ты же знаешь, что я в этом не разбираюсь! Но это очень серьёзно, - её голос дрогнул. – Милая, мы бы взяли тебя с собой, но сейчас только начало учебного года и…
- Я всё понимаю, мама, - кивнула я, стараясь изобразить грусть. Надо же, сегодня мы не идём в театр! Какая жалость!
- Ах, дорогая, ты уже такая взрослая! – Она ласково погладила меня по волосам. – Я вернусь, как только смогу. С тобой останется вся наша прислуга. Не забывай, что завтра у тебя английский, в среду - кулинарные курсы, в четверг - французский, а в пятницу вечером - танцы.
- Конечно, мама, - согласилась я. Как же я могу пропустить танцы?
- Наталья Леонидовна, всё готово! – сообщил матери водитель.
- Береги себя. – Мама поцеловала меня в макушку. – Питайся правильно. Не забывай о режиме.
- Не забуду, - пообещала я. Уж свой режим я выучила так, что даже если очень захочу, то не смогу забыть.
Когда красный Рэно скрылся за воротами, я облегчённо выдохнула. Конечно, нельзя радоваться отъезду родителей, особенно учитывая, что у отца проблемы, но… в этот момент я вдруг впервые за долгое время почувствовала себя хоть немного свободной. Это не значит, что я теперь буду вести себя, как захочу или делать какие-нибудь глупости. Нет, я буду жить, как жила, но отныне это никто не будет контролировать.