Я нервно комкаю в кулаке записку, пару минут назад, незаметно от Матвеева, подброшенную мне официантом. В ней всего две фразы, но ужас, который они вызывают, не сравнить ни с чем. «Либо ты возвращаешься домой, либо он умрёт. У тебя десять минут». Я вновь и вновь прокручиваю в голове два предложения, взглядом пытаясь отыскать среди посетителей кафе кого-нибудь из папиной охраны. Не замечаю никого, но точно уверена – всё это не шутка. Мой отец шутить не станет, и за почти три месяца игры в прятки я успела в этом убедиться. У меня остаётся восемь минут, чтобы или навсегда разрушить всё, но сохранить жизнь Диме, или... Даже думать об этом не хочу.
Трясущейся рукой я беру чашку с чаем, и тут же роняю её себе на колени, не сумев совладать с внутренней истерикой. Хорошо, хоть холодный! Чёрт меня дёрнул зайти в это кафе! Никогда себе не прощу... Впрочем, рано или поздно папа бы всё равно нас нашел.
- Сань, ты не обожглась? – интересуется черноволосый, взволнованно вглядываясь в мои глаза и протягивая салфетку. – Всё в порядке?
- Да... Нет... - бормочу, неуклюже размазывая остатки чая по белоснежной юбке. Семь минут. Я должна на это решиться. – Мне всё это слишком надоело, - заявляю, стараясь придать голосу злость и уверенность, но он предательски дрожит. – Надоело бегать и прятаться, - продолжаю, решив выдать волнение за раздраженность. – Надоело, что я не могу осесть на одном месте, привязаться к одной квартире, хотя бы попробовать завести друзей. Я даже учиться не могу пойти, потому что нас обязательно вычислят!
- Это ведь был твой план, - невозмутимо напоминает парень, буквально прожигая меня насквозь взглядом карих глаз. Будто бы понимает, что творится на самом деле. – Я давно предлагал прекратить бегать. Но мы живём по твоим правилам.
- Потому что это единственный способ быть вместе, - шепчу, хоть теперь прекрасно понимаю, что думать так было до тошноты наивно. Шесть минут. – Но сейчас я осознала, что мне не нужно это «вместе», если так я чувствую себя лабораторной крысой, которую гоняют по бесконечному лабиринту. У меня нет на это больше сил. Единственная возможность выбраться отсюда – вернуться к родителям, получить нормальное образование и уехать из страны. Прости, но ты в этом плане явно лишний, - жестко произношу, до боли сжимая руку в кулак под столом, так, что ногти врезаются в кожу. Только физическая боль едва ли перекрывает душевную, и из глаз вот-вот грозятся пролиться слёзы.
