Почти всю пару я наблюдаю за Матвеевым, лишь изредка спохватываясь и отводя взгляд, понимая, насколько подозрительно это может выглядеть. А он изменился. Внешне всё тот же, а вот по поведению не сравнить. Нет больше того прежнего панибратства с учениками, теперь Дима держится почти отстранёно, лишь изредка отшучиваясь в ответ на не всегда приличные вопросы студенток. Кажется, даже повзрослел за это время. Не знаю, радует меня это или ещё больше расстраивает... Впрочем, меня вообще эти изменения волновать не должны. Всё в прошлом. Слишком поздно пытаться что-либо вернуть. У меня есть Артём и планы на будущее, которые менять уже не собираюсь. Мои прежние попытки внести изменения всё равно ничем хорошим не закончились. Я не выдержу ещё одного такого краха.
Слишком больно.
Дима же, кажется, меня вообще не замечает. За почти час занятий он всего несколько раз смотрит в мою сторону, не уделяя внимания больше, чем другим студенткам... Разве только Наде, которая постоянно обращает на себя взгляды всей группы. Она спотыкается даже на ровном месте, падает, умудряется сбить стоящую впереди девчонку, которой чудом удаётся отделаться лишь парой ссадин. В конце концов, черноволосый не выдерживает и отправляет мою неудачливую одногруппницу досиживать пару на лавочке у стены, по пути к которой Надя спотыкается и падает прямо в руки Матвееву, едва успевшему её поймать. Пролепетав растерянное «простите» девушка заливается краской и почти уползает на выделенное ей место. Черноглазый спокойно продолжает занятие, а я вдруг понимаю, что не все чувства смогла упрятать в дальний ящик. Ни что иное, как ревность, собирается отвратительным комом в горле, когда Матвеев бережно помогает Наде подняться. Всего год назад я так же неуклюже падала ему в руки... Чёрт, мне нужно справиться с эмоциями, иначе запросто с ума сойду.
- Дмитрий Андреевич, а вам зачёт можно будет натурой сдать? – интересуется вдруг какая-то девчонка не из нашей группы, когда в конце занятия парень по списку отмечает присутствующих. Я нервно переминаюсь с ноги на ноги, нетерпеливо ожидая, когда всё это, наконец, закончится, и смогу отсюда сбежать.
- Можно, Аверкина, - отвечает он, методично отмечая фамилии в списке. – Тряпку и ведро спросишь у уборщицы. Всего полгода честного труда и зачёт у тебя в кармане.
- Не, ну я не это имела в виду, - бормочет девушка, обиженно поджимая губы. – Я же к вам со всей душой, а вы...
