Хосоку завтра на работу, но он все равно сидит вечером в баре и смотрит на стакан с выпивкой. Рядом тяжело вздыхает Чимин, они пока вдвоём, но Юнги скоро придёт и Хосок даже не знает что хуже: что он теперь пассив или реакция Юнги на это.
— Хен, ну меня же он принял, — кладёт на плечо руку парень, пытается увидеть что-то ясное в глазах Хосока, но там безнадега и горечь.
— У меня все тело горит, хочется на колени упасть и голову не поднимать, — горько хрипит Хоби. Его всего трясёт до сих пор, горло хочется растерзать, раздавить, лишиться воздуха и, желательно, навсегда.
— Что празднуем в этот будний день? — Юнги становится между стульями парней и приобнимает их за плечи.
— Хосок соулмейта нашёл, — пожимает плечами Чимин. Ему спокойно, почти все равно, ведь чего только не бывает в этом мире и со всем можно смириться.
— Вау, она мило смотрится на коленях? — ухмыляясь, говорит друг, сверкает глазами и делает все, чтобы Чон почувствовал себя ужасно.
Вместо ответа, Хосок просто ставит перед ним полный стакан алкоголя и заставляет выпить. Юнги не отпирается, он лишь не сводит взгляда друга, уже хмурится и ожидает подставы. Он глотает и не морщится, ставит стакан на место, громко втягивая носом воздух.
— Я саб, Юнги, — тихо и разбито говорит Хоби. Даже сейчас, произнося это, весь организм выворачивает, тянет куда-то, хочется, чтобы сжали, он словно не может быть здесь, не получил разрешения встретиться. Это жжёт все тело, даже алкоголь не помогает, он лишь обостряет тягу к доминанту, и опять хочется рыдать.
Рыдать от своей беспомощности, зависимости, сломленности. Хосок проглатывает в горле ком, а Юнги отшатывается, неверяще смотрит на друга, мотает отрицательно головой, зарывая пятерню в волосы. Кажется, сейчас он клоками с себя будет срывать волосы и кричать. Он выглядит хуже Хоби, его бессменный друг, человек, который долгое время был рядом оказывается слабым, неправильным, сломленным. Он выглядит побитым псом, жалким, бедным: такого пожалеть хочется, по голове погладить, но Юнги питает отвращение к слабым, неправильным.
В Мине переворачивается целый мир - он не понимает, что ему делать, ведь это все тот же Хосок, его верный друг, просто с красной меткой.
— Смотри, он сейчас в обморок упадёт, — говорит Чимин, локтем тыкая Хоби.
— Бледный весь, мало я ему выпить дал, нужно было подождать, когда опьянеет.
— Блять, давайте, есть ещё новости, чтобы меня добить? — хрипит Юнги, сжимая кулаки. Его друзья на весь этот пиздец улыбаются, хотя смерть после такого кажется даже прекрасным исходом.
— Мы вот, за твоей спиной все время с хеном встречались, — лыбится придурковато Чимин. Ему хорошо, он привык к своей жизни, он получает высокую зарплату в одном кабаре за эксклюзивность, поэтому шутит, чтобы поддержать, целует тоже для этого, касаясь своими пухлыми губками тонкого рта Хосока.
Все тело пробивает ток, слабость снова нападает, а метка горит так, что готова болью оторвать кисть.
— Сука, — непонятно кому цедит Хоби, падая на колени и прижимая правую руку к груди. Сверху Юнги лишь присвистывает, подаёт руку и помогает встать. Парня все равно ноги не держат, его существование перекрыто без разрешения, он ждёт приказа, все нутро напряглось, оно ждёт хозяйку, хочется обратно, на коленях, в смиренной позе не так страшно, но Хосок клянётся себе, что не будет поддаваться природе, он переступит через неё, а пока просто валится в обморок в объятия Юнги.
