— Чимин, — ты обращаешься к имениннику с лукавой улыбкой, а он даже не подозревает что прямо сейчас, при гостях ты собираешься ему сказать на ухо. — Разреши прямо сейчас отдать тебе подарок?
Ты нетерпелива, ерзаешь на стуле и на самом деле хотела подождать до вечера, но анальная пробка так мешает дышать. Ты только от осознания, что эта машина сейчас внутри у тебя влажно, не можешь нормально дышать и хочешь тереться обо все поверхности, думая, что можешь сейчас даже с подлокотником дивана трахнуться.
Потому что игрушка внутри тебя неистово заводит с самого утра, когда ты думала о парне, растягивая себя, а потом садилась на стул с новыми ощущениями, кусала губу, лишь бы не срывались раньше времени равные выдохи. От этого сюрприза все тело уже горит, чем дольше ты ходишь, тем сильнее хочешь Чимина, чтобы он уже испробовал то, что так давно тебя просил.
— Да? Хорошо, — он пожимает плечами, привлекая внимание гостей.
— Он в спальне, — улыбаешься, говоря это вслух, а друзья завистливо присвистывают и говорят, что прекрасно могут подождать немного, потому что, видимо, дело срочное.
Чимин никак не реагирует, ты понимаешь, потому что, наверное, он думает, что это обычный секс, которого у вас и так достаточно, но теряет дар речи, когда ты скидываешь свое платье, под которым весь вечер не было белья. От этого ты сильнее вожделела этого часа, немного боялась намочить платье, но уже плевать, потому что ты коленями становишься на кровать и нагибаешься.
— О господи! — восклицает Чимин, немного повизгивая, подбегает, чтобы бедра на себя дернуть, царапнуть кожу ягодиц и убедиться, что все не мираж. Пак умереть готов от такого подарка. Твои милые ножки, между которыми видны совсем мокрые половые губы, блестящие от смазки, а выше аккуратный бриллиантик синего цвета, так зазывающе сверкает.
— Нравится? — усмехаешься и прогибаешься как можно сильнее, чтобы не портить картину.
— Я кончить уже готов, — скулит Чимин, трясущимися руками расстегивает ширинку, чтобы член положить тебе на копчик, не трогая орган провести головкой вниз, до самой промежности и войти резко в лоно, вызвав от тебя восклик неожиданности, потому что пробка давит на стенки, в тебе так узко и это безумно приятно, чувствовать максимально близко как разрывает обе дырки.
Ты кусаешь губы, руками цепляешься за простыни, потому что он твое тело только так на себя натягивает, раскачивая в стороны и сам навстречу своими бедрами врезается, во все горло выпуская хриплые стоны. Он мычит, словно попробовал вкусное блюдо, виляет немного бедрами, членом твои стенки пробуя с новых углов и застывает, принимаясь вынимать пробку, смотря как самый большой диаметр растягивает тебя с силой, появляется, а потом обратно исчезает вместе с твоим стоном.
— Расскажи, как ты ее вставляла?
— Я взяла смазку, — толчок его члена тебе не помогает, потому что сразу же захлебываешься эмоциями, а он просит продолжать, не останавливает рассказ, поочередно в обе твои промежности тычется, изводит и улыбается. — Сначала просунула один палец.
— Вот так? — он вынимает игрушку, смотря как колечко мышц тут же сокращается, от недостатка чего-то весомого, но парень проталкивает палец, гладит стенки изнутри.
— Да, — стонешь.
— Потом два пальца?
— Три, сразу три. Я добавила еще два и трахала себя ими до боли.
— Ты думала обо мне? — он измывается, крутит по часовой уже четыре пальца в тебе, толкается, не используя только большой, но тебе и так хорошо от его дерзости, от этих странных, необычных ощущений. Поясница немного ноет, но сзади все пульсирует, горит в желании и каждый его толчок заканчивается твоим стоном.
— Думала, как ты просунешь в меня свой член и каким большим внутри он будет ощущаться, — краснея, ты проговариваешь слова, от которых зарыться хочется от стыда, но ты лишь стонешь, когда понимаешь, что его член все еще внутри тебя дергается.
— Милая, я сейчас кончу, — он со скользящим звуком вытаскивает свой орган, он весь пропитан твоей смазкой, такой влажный, что не составляет труда ему заменить свою руку членом и в пару резких, до странной боли внутри живота диких толчка, кончить обильно, рыча и царапая твои бедра. — Теперь ты вся моя, да?
— Вся, — он помогает тебе разогнуться и нежно целует, смакует губы и почти мурчит.
— Приятно быть у тебя первым.
