Ты сидишь у него на коленях, ёрзаешь, ощущая, как член трётся о ширинку, Намджун уже извёлся, он откинуть голову и выть хочет от возбуждения, а ты всё играешь с ним, каждый раз находишь отговорки, хотя вы уже четыре месяца живёте вместе и ни разу ещё не переспали.
Ты находишь отговорки или просто отталкиваешь, а Намджун проявляет ангельское терпение по отношению к тебе, потому что если отказываешь, он не будет брать силой - не может. Хотя бы потому что между вами разница в семь лет, как пропасть, он уже давно на солидной работе со своей квартирой, пока ты учишься в университете и жалуешься на сложную сессию. Это всё не мешает ему тебя хотеть так, что зубы сжимаются до скрежета и норовят вовсе выпасть, если Намджун продолжит их стискивать. Твоё тело он трогает, он хочет обнажённым его иметь, горячую кожу под руками ощущать, а не жалкую ткань, которую он может разорвать в одну секунду, но глубоко дышит, убеждает себя, что выдержит ещё один день без секса, хотя член уже до боли хозяина молит хотя бы игрушку купить для правдоподобности, иначе с такой неудовлетворённостью он твёрдостью своей дубинки и убить сможет кого-нибудь, кто попадётся под горячую руку.
Он лезет под домашние спортивные штаны, сжимает твои ягодицы и кусает с рыком губу. Ужин закончился поцелуем благодарности от парня, ты уже на нём сидишь верхом, поясницей упираясь в кухонный стол, пока он шарит по всему телу, мажет губами по шее, ставит засосы, слушая твои охи, дёргает вверх майку, уже готовый расстегнуть ширинку, но ты останавливаешь, цепляясь за запястья, снова смотришь загнанной ланью, словно Намджун резать тебя живую собрался, часто дышишь, готовая от него в любую минуту упорхнуть, и это парень наблюдает не в первый раз.
— Что с тобой происходит?
— Я не хочу, — отговорки ты уже давно перестала использовать, потому что Ким парень не глупый, быстро распознал ложь, но ты продолжаешь гнуть своё «не хочу» и кусать губы.
— А я хочу, уже давно! Так сильно, что, кажется, вся кровь от тела мне в пах приливать стала, раз я постоянно терплю твои отговорки, — его взгляд твёрдый, он гуляет по твоему лицу, пока ты сидишь на нём пристыженная, еле дышишь и боишься двинуться, смотря в сторону.
— Я боюсь, — впервые решаешь не солгать, смотря в его глаза искренне, надеясь, что твой парень смягчится. Намджун и правда немного успокаивается, расслабляя плечи и гладит твою спину, заглядывая в глаза.
— Конечно, ты думаешь, я не вижу? Но чего ты боишься? У тебя какая-то травма, связанная с сексом? Или неприятные воспоминания? Ты меня боишься? — ты на всё отрицательно качаешь головой, чувствуя, как больше не можешь ему лгать, каждый раз ты ощущала безумный стыд, что скрываешь от него такую важную вещь и, чем дольше молчала, тем сильнее боялась, что он примет за ложь.
Тебе просто сначала было страшно признать, что такая неопытная, совсем зелёная. У вас итак разница в семь лет, так теперь ты себя чувствуешь чересчур ребёнком, потому что секса ни разу не было по сравнению с опытным Намджуном, который каждый раз восхищается твоим телом, облизывается, словно съесть хочет, а ты бы и рада ему предоставить всю себя, но боишься.
— Я девственница, — слово вылетает шёпотом, как нечто инородное, словно что-то иностранное и сложное, вслух это ещё хуже, ты просто утопиться хочешь от стыда, а Намджун поворачивает твою голову, заставляя смотреть прямо в глаза. Они у него мягкие, добрые и тёплые, сразу согревают и успокаивают вместе с облегчённым выдохом парня. Его тело тут же расслабляется, принимаясь всё сильнее гладить твою спину.
— Напугала, я думал это что-то серьёзное, а тут... — он счастливо улыбается, показывая свои ровные зубы, глаза такие добрые, что ты упиваешься целиком этими эмоциями. — Ты просто не готова? Да? Я подожду сколько нужно.
— Нет! Я готова, просто страшно. Мне всё время будет страшно, пока я этого не сделаю.
— Пойдём? — он головой кивает в сторону спальни, а ты просто утвердительно киваешь.
Он поднимает тебя со стула, на руках несёт к постели, чтобы опустить на матрас, смотрит в твои глаза долго, а потом припадает к губам, смакует их нежно, словно боится бабочку спугнуть, так аккуратно, будто ты фарфоровая, раздевает, смотря на твою белую кожу, он хочет зацеловать всю, пока снимает бельё, как обертку с подарка.
В его глазах стоят слёзы, когда он принимается целовать твой живот. Губы такие влажные, оставляют после себя блестящую дорожку и прохладу, а руки наоборот горячие, гладят бока, пока боясь притронуться к чему-то более сокровенному.
Намджуну крышу сносит это, его долгое воздержание наконец окупится в полную меру, потому что в руках ты такая раскрытая и чистая, как первый снег, такая податливая и доверчивая, гладишь его плечи в ответ и прикрываешь глаза от стыда, чтобы не видеть, какие пошлости он творит с твоим телом, просто ощущается так приятно, безумно хорошо от его нежности. Ты никогда не задумывалась, что простые поглаживания могут приносить столько удовольствия, не нужно никакой боли или дикой страсти, когда он тебя, как сокровище, расцеловывает, оглядывает горящим взглядом и пальцами забирается между ног.
Тебе хочется сильнее ноги сжать, там ещё никто не касался, чужие пальцы не добирались так далеко, но Намджун смотрит на тебя серьёзно, следит за реакцией, хоть и ощущает смазку на своих пальцах. Он должен полностью удостовериться, что ты по доброй воле идёшь на этот шаг.
Он любит тебя, безумно любит, но не знал, что чувства могут достигнуть такого апогея всего одним небольшим фактом. Его девочка невинна. Когда Ким встаёт с кровати, чтобы снять наконец одежду с себя, замечает, как у самого трясутся руки, словно впервые он будет спать с девушкой. Намджун смотрит на кровать, где ты пытаешься прикрыть наготу, безумно краснея и стесняясь. Такая белая на чёрных простынях, для него ты светишься белым, ангельским светом.
Намджун готов рыдать от счастья, что ты готова отдать ему свой первый раз, ты полностью будешь ему принадлежать, от и до, поэтому этот момент особенный для парня, быть первым мужчиной это огромная ответственность, но и не меньшее счастье, знать, что никто не смел касаться тебя - ты лишь для Намджуна, а он в свою очередь всего себя готов подарить в ответ.
Ким разводит твои колени, держит ноги и шумно выдыхает, потому что сердце в груди принимается бешено колотиться. Раньше он входил резко, до основания, не думая, а сейчас он не понимает, как ему быть, поэтому осторожно толкается, поддерживая тебя снизу под поясницей, смотрит, как ты морщишься от боли, и готов зарыдать почему-то от этого вида. Ты на его глазах становишься женщиной, и пусть у парня эти мысли отдают стариной, для него это безумно трогательно, что даже секс не важен, как тот факт, что он внутри тебя.
Так жарко, узко и влажно; он останавливается, хотя всё тело сгибает его пополам от вырывающейся наружу неистовой неудовлетворённости.
— Мне всё ещё больно, — шепчешь, а Ким замечает, как крупные капли пота выступают на твоём лбу. — Ты мне туда бревно запихал? — последняя фраза пробивает его на хриплый смех. Это его девочка.
Он принимается двигаться, впервые думая о себе, потому что кончить хочется так, что болит не только член, всё тело гнётся, навстречу телу, оно изведёт парня, если тот остановится на пол пути, поэтому он просит потерпеть, слишком хорошо, чтобы прекращать. Намджун толкается быстро, стараясь не слишком резко вгонять член между ног, видит кровь, его орган весь в ней и немного пугается этой картины, это так ужасно и по-животному, в следующий раз он сделает лучше, у вас ещё много времени, чтобы познавать тела друг друга и чувствовать не только боль и ужасную неудовлётворенность, а настоящее наслаждение.
