— Смотри на меня, братик, — Чим не может выполнить твою просьбу. Ему дурно, перед глазами все плывет, а виной этому — твои блядские губы, гуляющие по стоящему колом члену и с удовольствием обсасывающие багровую головку, словно это самая сладкая конфета. Твой чертов юркий язычок, что вылизывает дырочку уретры, отодвигает крайнюю плоть, твои пальцы, сминающие яички, сжимающие член у основания, не давая кончить.
— Я попросила смотреть на меня, — твои мягкие губы оставляют легкий чмок на влажной головке, и Пак распахивает глаза, у краешков которых скопились слезы наслаждения. Длинные реснички дрожат, а спина выгибается так, что позвонки едва не вылетают. Его накрывает оргазм, как цунами, от которой бежать нет смысла. Тонкие пальцы правой руки перепачканы семенем парня, и ты берешь аккуратно чужой подбородок, приподнимая и заставляя впиться взглядом в твои губы и язык, слизывающий белесую сперму. Ты блаженно прикрываешь глаза и, вынув пальчики изо рта, скользишь ими, смоченными в слюне, по груди юноши, обводя розовые соски. Чимин скулит, как щеночек, и кусает распухшие губки. Ему хочется целоваться. Долго, мокро, глубоко. До потери рассудка, а затем — сознания. Но, по-моему, рассудок отчалил далеко и надолго, ведь какой пятнадцатилетний парень в здравом уме будет млеть от столь интимных и запретных прикосновений собственной сестры?
— Т/И, я хочу тебя, — Чим жмурится и хнычет, когда ты трешься влажной тканью трусиков о твердый член. Мысли и желания путаются в большой нитяной ком, а слюна становится слишком вязкой, чтобы ее можно было беззвучно проглотить, и ты ныряешь языком в чужой рот, смешивая внутри Чимина коктейль Молотова из его же чувств. Твоя грудь тяжело вздымается, а шелк халата струится по ключицам. Безумно хочется насадить себя на увитый венками член младшего брата. Медленно подниматься, почти выпуская головку, а затем снова опускаться. Хочется слышать низкие стоны, отлетающие от стен, пошлые шлепки ягодиц о яички и видеть перед глазами миражи. Хочется рассыпаться и улететь пылью в небо, но... Нельзя.
— В другой раз, братишка, — ломаешь себя, поднимаясь с дивана и оставляя разгоряченное тело лежать, не в силах пошевелиться. Захлопываешь дверь в комнату младшего, но кто знает, не распахнешь ли ты ее прямо сейчас, запуская вместе с собой страсть?
