— Ого! — восклицает эльф за спиной Намджуна, вы оборачиваетесь, смотря на пунцового Хосока с зельем в руках. — Я смотрю, тебе уже лучше, — протягивает он мутноватую жидкость в склянке. Пытается отвернуться, но с другой стороны ещё хуже. Там голый Юнги подгребает под себя подушки, мило плямкая во сне.
— Умеешь ты момент выбрать, — рыкает Ким, но встаёт, даже не прикрывается, чем вызывает ещё большее стеснение на лице эльфа, ухмыляется и садится, ждёт, когда ты выпьешь всё до дна, предусмотрительно колдует сверху одежду, чтобы не пялились всякие длинноухие.
— Ты назвал его только что длинноухим? — ты морщишься от ужасного вкуса, отдаёшь пустую склянку парню, смотря на него с прищуром.
— Ты прочла только что мои мысли? — Намджун удивляется искренне, он готов запрыгать и хлопать в ладоши, он рад до ужаса, счастлив до мурашек на кончиках пальцев, ему щекотно во всём теле от радости.
— Малыш передаёт тебе свои способности, поэтому глаза были вчера чёрные, — хмыкает эльф, он немного отошёл от стеснения, но не уходит, мнётся у входа, всё на Юнги поглядывает. — А вы что тут? Групповушку устраивали?
В его дурную голову тут же прилетает подушка, а за ней ещё парочка горящих, но тот ловко сворачивается и смеётся, расплываясь в блаженной улыбке.
— Такие ранимые, я не могу, а вы точно уверены, что ребёнок не от Юнги? Я б забрал, воспитал, — пожимает он плечами, пока ты думаешь, что в конец эльф обнаглел, ты бы его испепелила, если бы могла, но мысль заглушается бранным потоком в голове Намджуна, который на вид спокойный. Ты лишь хмыкаешь, вставая со своего места, и думаешь, чем сегодня займёшься, ведь предстоит очередной скучный день в замке.
— Как отключить эту штуку с чтением мыслей? — ты спрашиваешь у всех сразу, даже у проснувшегося хмурого Юнги, который оглядывает всех одним глазом, потому что второй ещё прикрыт; одна сторона его волос торчит вверх, а другая растрепалась, он матерится смачно, грязно, что ты ёжишься от чужих мыслей. — И как можно скорее, потому что я не хочу знать, в каких позах сейчас нас отымел Юнги.
Намджун смеётся, Хосок краснеет, ты не перестаёшь умиляться этому существу, у которого эмоции написаны на лице так ярко и красочно. Наверное, такими и должны быть настоящие эльфы. Странные, но искренние и эмоциональные; он говорит всё, что думает, не скрывает, но когда молчит, всё равно ясно – на лице написана каждая мысль.
— Абстрагируйся от этого, принимай их как лишний шум и со временем ты научишься это подавлять. А пока не реагируй, — Намджун целует тебя в висок, всё ещё улыбаясь. У него сегодня отличное настроение, первый плод в истории драконов развивается так хорошо, он прыгать от радости готов, ты не сгораешь, а наоборот – впитываешь в себя способности малыша и огнеупорность тоже. Так, по крайней мере, надеется Намджун.
*5 месяцев спустя*
Ты гладишь свой живот, кутаясь в одеяло, смотришь в окно и не можешь поверить, что уже наступила осень; ты так долго в этом месте, но уже успела со всеми познакомиться: жители этого мира воспринимают тебя как правительницу, что немного смущает, но ты поняла одно – в свой мир ты уже не хочешь, там ничего ценного не осталось, ведь возвращаться некуда, да и не к кому. Здесь у тебя будет ребёнок, Намджун, который каждый вечер шёпотом говорит: «Я люблю тебя»; делает это серьёзно, вкладывая все чувства в эти слова. Он никому этого ещё не говорил, это ты у него в мыслях услышала, но виду не подала.
Юнги нашёл себе самочку, только вот она забеременела и бросила его, но расстроился больше всех Хосок, который теперь колдует, ищет её по генам Юнги, хочет достать любой ценой, а ворчливый блондин лишь шипит на него день изо дня, ругается, но не может уже и дня провести без зеленоглазого.
— Тебе не кажется, что Юнги и Хосок сдружились? — задаёшь вопрос заходящему Намджуну. Вы не виделись весь день, ты не отрицаешь, что скучала и, судя по его улыбке, эту мысль он прочёл, но всё же начинать фразу ты любишь так, словно вы расстались пять минут назад.
— Ещё как, сегодня Юнги плевался в него кислотой, думаю, это явный сдвиг, — смеётся гортанно дракон.
— О, не разлей вода теперь. Юнги умеет плеваться кислотой? Он – змея?
— Он белый дракон, когда превращается, умеет вырабатывать яд, потому что у него нет огня. Огнём владеют только чёрные драконы. Ты совсем ничего про наш мир не знаешь, боже, — он закатывает глаза, ныряя к тебе под одеяло, делает вид, что мёрзнет, лезет обниматься, прижимается холодными ногами, пугая тебя.
— Боже, всё никак не привыкну к тому, что ты теперь можешь быть даже холоднее меня.
— Я правда замёрз, — он трётся носом о твою макушку, сильнее прижимает, ноги с твоими скрещивает и улыбается так умиротворённо, что у тебя от умиления скулы сводит. Такой домашний, ласковый: драконы похожи на котов, на самом деле. Ты не понимаешь, кто придумал им характер, потому что этот чёрный огненный дракон сейчас растягивает губы, трётся о тебя всем телом, чтобы согреться, в то же время ласково поглаживая живот.
— Так расскажи про драконов, эльфов... Кто здесь ещё обитает?
— Я обязательно проведу тебе экскурсию, расскажу всё подробнее, но днём. Я почти закончил дела, которые оставил в этом замке и полностью в твоём распоряжении.
— Тогда расскажи, что там с Юнги произошло, — ты понимаешь, что сейчас он хочет спать, потому что вымотался, ты слышишь это в его мыслях, но ничего не можешь поделать с собой, в последнее время тебе хочется говорить, со всеми вести разговор о чём угодно, тараторить, либо слушать часами. Ты не просишь у него жареных бананов или ещё чего-то странного, зато хочешь слушать его бархатный голос долго, в самое ухо, чтобы он, пока говорит, свои дыханием шевелил твои непослушные волосы и фыркал, когда находил во рту очередной локон, потому что: «Твои волосы просто повсюду!»
— Хосок просил у Юнги сперму для заклинания, а тот отпирался, после чего эльф предложил свою помощь, и Мин разозлился так, что не смог себя контролировать и превратился в дракона, начиная харкаться во все стороны кислотой. Это было уморительно, потому что Юн был похож на разъярённого котёнка, а Хосок смеялся громче, чем я храплю.
Ты заливаешься смехом, представляя маленького Юнги, который плюс ко всему матерится у себя в голове смачно, бегает кругами и сплёвывает понемногу кислоты.
— Ну, вчера они дрались на мечах, — говоришь, смотря на удивлённый взгляд Намджуна, который об этом не знал.
— Они каждый день что-то делают?
— Да, я же говорю, лучшие друзья.
—Да уж, ближе некуда. Просто надеюсь, что они разнесут замок только после рождения нашего ребёнка, — от слова «нашего» у тебя внутри теплеет, органы переворачиваются и встают на свои места, давая теперь мурашкам совершить завершающий пробег. Каждый раз ты готова плакать от распирающей нежности к Намджуну, всё время ты себе повторяешь, что это реальность, дракон тебя любит так сильно, что ревнует даже к камням. Он иногда грозный, когда выходит из себя, но тебя готов на руках носить, целовать бесконечно и любить. Ты слишком много счастья рядом с ним ощущаешь, такое в другом мире невозможно, а здесь грудная клетка разрывается от восторга и нежности, кости ломаются от обычных слов и становятся на место, всполошив твой внутренний мир. Ты его тоже любишь, только пока боишься сказать это вслух, страшно впустить эту сказку себе внутрь, хотя что-то шепчет, что она уже давно в тебе.
